Виктор Петров - Сага Форта Росс [Книга 1. Принцесса Елена]

Обрывки черных туч, подгоняемые штормовым ветром, мокрыми лохмотьями проносились над вымокшим берегом Тихого океана и немного задержавшись над горами, скрывались на востоке. Черные, тяжеловесные, свинцовые волны яростно набегали на серпообразный берег и пенистыми брызгами разбивались у подножья высокого плато.

Наверху, в центре плато, насупился под хлесткими ударами насыщенного влагой морского ветра, Форт Росс, укрывшийся за высокими бревенчатыми стенами, как будто прячась от яростных наскоков косого дождя иногда вдруг каскадами низвергавшегося из расхлябанных небес и заливавшего потоками воды размякшую почву одинокого, заброшенного на неприглядную землю, форта.

Ранняя весна 1841 года… Типичная калифорнийская весна, с ежедневными дождями, с низко-нависшими над океаном, тяжелыми свинцовыми тучами, с туманами, подгоняемыми яростными порывами ветра, неприятно забивающегося под пальто, мокрыми цепкими щупальцами проскальзывающего под воротник, чтобы затем пробежать по спине и заставить человека зябко поежиться.

Такой типично-калифорнийской погодой ранней весны был встречен утлый корабль Российско-Американской компании, рано утром прибывший на рейд Форта Росс из столицы Русской Америки, Ситки, и теперь сиротливо трепавшийся на якоре в открытой бухте форта, совершенно не защищенной от набегов тяжелых волн с океана или от порывов штормового ветра. Закончен, наконец, тяжелый переход из Аляски, во время которого не было ни одного дня, когда корабль не трепало бы как спичечную коробку или щепку на волнах.

Прибытие корабля в Форт Росс, расположенный на калифорнийском берегу Америки, было большим событием для этой маленькой русской колонии, потому что на корабле, кроме обычного пополнения персонала форта: русских «промышленных» — охотников и зверобоев, а также алеутов, специалистов по охоте на морского зверя, также приехала новая хозяйка форта, молодая жизнерадостная Елена Ротчева, жена недавно назначенного коменданта этой русской колонии, Александра Ротчева.

Неприветливо встретил форт молодую Елену; неприглядный берег, мокрые, побуревшие от непогоды, тяжелые, массивные стены форта, окружавшие квадратом несколько низеньких насупившихся, намокших домиков — все это нагоняло тоску и могло сильно охладить энтузиазм новоприбывших «пионеров» русской цивилизации, приехавших на пустынные берега Калифорнии, чтобы продолжать дело, начатое несколько лет тому назад, ставшими теперь легендарными, основателем Русской Америки Барановым и его ближайшим помощником Кусковым, построившим Форт Росс двадцать девять лет тому назад, в 1812 году.

Не так то легко, однако, было погасить или притушить огонек жизнерадостности, бурливший в Елене. Слишком много было в ней жизни, энергии; неиссякаемый источник смешливости и веселья не мог позволить ей быть в подавленном настроении долгое время. И даже угрюмый вид форта, неприветливо глядевшего с высокого берега на маленький корабль, даже косые полосы дождя, даже бесконечная качка во время многодневного перехода из Ситки в Форт Росс — ничто не могло убить в Елене ее естественной жизнерадостности, веселости, чувства юмора, всегда поддерживавшего ее даже в самые трудные дни, в трудные моменты жизни, которых, к счастью, было немного в жизни юной Елены.

Нужно сказать, что с приездом красавицы «принцессы» Елены в Форт Росс, жизнь форта совершенно преобразилась, закипела ключом. Угрюмый, неприветливый до того, форт вдруг ожил, расцвел, развеселился; неразговорчивые алеуты, неприветливые русские промышленные, совершенно переменились. На каменных, неподвижных лицах алеутов вдруг стала внезапно появляться улыбка; русские тоже стали чаще улыбаться — и, если прежде работали молча, сосредоточенно (тяжелая работа не вызывала веселья), то теперь часто то там, то здесь вспыхивала над широкими просторами полей и над водами обширного океана задорная живая русская песня, совсем не похожая на песни Сибири, которые они до этого угрюмо пели за стаканом крепкой водки, вспоминая кандальный звон и бесцветную тайгу. Теперь это были песни необозримых русских полей, могучих рек, и взлетов сокола и жаворонка.

Белокурая, синеглазая, жизнерадостная, но часто вспыльчивая, Елена сразу после приезда внесла живую струю в монотонную жизнь форта, сделала жизнь более интересной, стала душой колонии, вокруг которой стали вращаться интересы всего населения колонии вообще и каждого отдельного члена этого селения в частности, начиная с ее мужа, коменданта форта, и кончая самым молодым подмастерьем, работающим в закопченной кузнице форта, или помощником мельника, постоянно напудренным тонкой белой пылью пшеничной муки.