Виктор Петров - Страх, или Жизнь в Стране Советов

Для примера приведу самую короткую, но, пожалуй, самую антисоветскую главу. Вся глава состоит всего из трех слов и называется «Серп и молот — Карачарово»:

«— И немедленно выпил».

Вот и все. Но автор недаром акцентирует внимание в своем вступлении на этой главе. Ерофеев как бы хочет сказать: нет слов — одни ругательства. А что еще можно было сказать об этом коммунистическом символе, погубившем великую страну и десятки миллионов жизней. О серпе и молоте историки и политологи еще напишут тысячи книг. А советскому человеку говорить было ничего нельзя; оставалось только одно — напиться с горя, потому что нет слов.

Весной 1966 года умерла Ахматова. Со времен известного постановления ЦК о журналах «Звезда» и «Ленинград» она была вне закона как «антисоветчица» и запрещена. Однако интеллигенция прекрасно представляла величие этого человека и ее историческую роль в советской литературе. Поэтому и ее смерть была воспринята как событие историческое, а историю надо запечатлевать. И вот в голове кинорежиссера С. Арановича с Ленинградской студии кинохроники родилась идея снять на кинопленку похороны Ахматовой. Идею поддержал уволившийся со студии режиссер С. Шустер (известный коллекционер живописи). Конечно, никакой речи об официальных киносъемках идти не могло. Никто не разрешит такую съемку.

Решили не ставить в известность об этом руководство студии и провести съемку на свой страх и риск. Техническая и организационная возможность для этого была: Аранович в это время заканчивал съемки большого документального фильма «Сегодня премьера» о театре Товстоногова. В его распоряжении были съемочная группа в полном составе, пленка, аппаратура, свет и транспорт. А режиссер в нашем кинопроизводстве — это командир. Что он скажет, то все и делают.

Назову некоторые персоналии. Главным оператором был В. И. Гулин — секретарь нашей парторганизации. Я был у Гулина ассистентом кинооператора: моя задача — вовремя подносить кассеты с пленкой и необходимую оптику.

Вторым оператором был А. Шафран. Он подчинен главному и выполняет вспомогательные съемки по его указанию. На съемке были также звукооператор, редактор, осветители и механик.

В общем в условиях необычайной давки и толчеи мы сняли церковную панихиду в Никольском соборе, гражданскую панихиду в Доме писателей и сами похороны на кладбище в Комарово.

Теперь пора переходить к детективной части истории. В соборе, как и в других местах, в толпе присутствующих было, конечно, достаточно представителей КГБ в штатском. Понимая, что ни один здравомыслящий советский человек не может снимать Ахматову, да еще в церкви, они тут же сообщили своему начальству, что некие неизвестные лица производят съемку этих похорон.

Кэгэбэшное начальство поняло, что это ЧП, и тут же поставило в известность Первого секретаря обкома партии. Тот решил выяснить, кто это проявил такое антипартийное сумасбродство. Позвонил сперва на телевидение, ведь хроника событий — это их дело. Они сказали, что ничего не снимают. Позвонил директору Ленфильма — те тоже не снимают. Отказался и Леннаучфильм. Когда дошла очередь до Соловцова — директора нашей студии, то и он сказал, что Ахматову мы не снимаем — он ведь действительно ничего не знал.

КГБ, конечно, тут же выяснило, кто на самом деле проводит киносъемку. Можете себе представить, какой разразился скандал. Директор студии обманул самого Первого секретаря обкома! Проведена провокационная антисоветская киносъемка! Снятый материал весь был тут же изъят КГБ (и, к счастью, не был уничтожен, а сохранился в архивах КГБ и всплыл уже в 90-е годы).

Теперь надо примерно наказать виновных. Обком потребовал обязательно кого-нибудь уволить со студии — это высшая мера наказания в данном случае. Не важно кого. И одного человека уволили. Теперь попробуйте угадать, кого.

Конечно, больше всех «виноват» Аранович как организатор всей этой затеи и как начальник над всеми остальными. Не меньше его виноват и Гулин как человек, непосредственно проводивший киносъемку. Все остальные в разной степени подчинены первым двум.

Но увольнять ни Арановича, ни Гулина было нельзя по производственным соображениям — они должны были закончить большой и дорогостоящий фильм. Никто не возьмется заканчивать начатую другим режиссером работу, а списать огромные потраченные деньги невозможно. Уволить же секретаря парторганизации за аполитичность — это тоже нонсенс.