Нетта Юдкевич - Семейный портрет спустя 100 лет

В Израиле половину балкона, шедшего с двух сторон по стенам дома, мама заняла под свою оранжерею. Мебель её меньше интересовала. Поэтому два фикуса и лимонное дерево забрались в гостиную. Вторую часть балкона занял папа под клетки для волнистых попугайчиков.

Папа говорил, что мама пытается устроить ему рай. Но в Израиле это невозможно. Израиль по определению ад.

По утрам в субботу он раздвигал большое окно в гостиной и говорил:

– Здравствуй, Африка!

– Азия, – возражала мама.

Они ссорились по поводу географического положения Израиля, хотя оба прекрасно знали, где находится Израиль. Щебетали птицы и благоухали цветы.

Ни на мгновение папе не приходило в голову, что последние годы своей жизни он проведёт в сердце Африки, в Мозамбике.

У слов есть сила и способность то ли предугадывать, то ли влиять на развитие событий в жизни.

Ничего не изменилось с того момента, как дедушка Миша пожертвовал всё, что у него было, молодым коммунистам. Работал он половина на половину. Половину на государство, половину на себя. В России, несмотря на страх перед ОБХС (это не КГБ), существовала теневая экономика. Все бывшие нэпманы, которых не сослали, продолжали «крутиться».

Дедушка снова был богат. И хоть шубу бабушке справили из каракуля (не колоть глаза), она умудрялась нанимать женщин, которые стирали и убирали у неё за вёдра с яблоками и сливами, которые росли в саду.

Мне неизвестно, что ещё включал в себя бабушкин бартер, но она снова со свойственной ей заносчивостью шла по жизни, высоко задрав голову.

Снова они с Соней бегали по модисткам и шляпницам и на собачьи выставки. Ничего не менялось.

В начале тридцатых на Украине начался голод. Что бы и кто не говорил, сколько бы не спорили историки с разных сторон политического спектра, голод являлся результатом политики большевиков, которая называлась «раскулачивание». Они уничтожили фермеров, их скот, семена и отобрали земли. Они достигли равенства нищих и голодных, очевидно, того, к чему стремились. Похоже, что подобное равенство они считали коммунизмом.

Именно в этот период случилось невероятное, невозможное, неслыханное – бабушка забеременела. В 1933 году, в мае, Клара родила сына. Мальчика назвали Ильёй.

Рожала она тяжело, мучилась четыре дня. Дедушка и ещё девять мужчин, которые сменяли один другого, молились (в родильное отделение посетителей не пускали) о здоровье роженицы и младенца. Дедушка не ел, не пил, не спал, не отрываясь от молитвенника. Он почернел, впал в некое странное состояние прострации, когда ты с трудом понимаешь, что происходит вокруг тебя, как будто время остановилось. Ему казалось, что он слышит душераздирающие вопли своей жены и в то же время успокаивающий голос матери с того света.

– Не волнуйся, – говорила, улыбаясь, мать. – Плод очень крупный, но она разродится.

Дедушка верил своей матери, она была повивальной бабкой.

– Помоги, помоги, – умолял он её.

Наконец прибежала санитарка из больницы и сообщили, что родился мальчик, мать и младенец чувствуют себя хорошо.

Дедушка потерял сознание. Его привели в чувство. Он выскочил и побежал, как заправский марафонец, в роддом. К счастью, пришлось бежать километра два, не больше.

Ребёнок родился крупный – 4,2 килограмма. Внешне он был копией своей матери – смуглый, с копной чёрных кудрей, торчавших во все стороны.

Когда ему было полгода, мать не могла удержать его на руках.

С того момента как он начал ходить, бабушка и десятилетняя Полина целыми днями бегали за мальчиком, стаскивая его с деревьев, доставая изо рвов, выгребая мальчишку из погребов, неизвестно откуда взявшихся ям.

В пять лет он бегал так быстро, что бабушка не могла за ним угнаться. Он мог уйти из дому, и вся улица отправлялась на поиски.

Бабушка говорила, что у неё родился не ребёнок, а дибук. «Дибук» в переводе на русский означает злого духа, который проникает в тело своей жертвы, овладевает её душой, и заставляет делать странные и страшные вещи. Это тот дух, которого пытаются изгнать с помощью экзорцизма. Но когда о ребёнке говорили «дибук», имели в виду, что это сорвиголова; озорной, непослушный, неподвластный и сверхэнергичный отпрыск.

Больше детей ни она, ни дедушка не хотели. Дедушка говорил, что ещё таких четырёх дней он не переживёт.

Бабушка говорила, что такого ребёнка она физически не выдержит и вытянется где-то по дороге в погоне за мальчиком. Кроме того, у них была старшая дочь – Полина. Двоих детей достаточно.