Геннадий Дёмочкин - Брат на брата

Сергей Кара-Мурза, историк, политолог:

– «Кровавое воскресенье» стало важнейшим событием, имевшим прямую связь с Гражданской войной в России. По данным историков при расстреле мирной демонстрации в Петербурге было убито около 1500 и ранено около 5000 человек. В коллективной памяти отложилась не только пролитая в большом количестве, в центре столицы, невинная кровь, а и поистине подлый, провокационный характер действий власти.

Факты таковы: в ожидании демонстрации, 6 января, на совещании приближённых царя было решено, что царь уедет из Петербурга, об этом будет сообщено рабочим, и шествие не состоится. Царь действительно уехал из города, но населению об этом не сообщили – напротив над Зимним дворцом 9 января развевался царский штандарт, означавший, что царь находится во дворце.

Войскам же выдали боевые патроны по максимальной норме боевых действий – и до сих пор неизвестно, кто и когда принял решение о такой беспрецедентной мере.

Максимилиан Волошин, поэт, в то время корреспондент французской газеты:

– Я приехал в Петербург утром 22 января из Москвы… Проходя по Литейному, я увидел на тротуарах толпы людей; все, задрав головы, смотрели расширенными от ужаса глазами… И вдруг я разглядел, что во всех санях, которые проезжали мимо меня, находились не живые люди, а трупы. Извозчичьи сани слишком малы, чтобы можно было уложить тело: поэтому убитые были привязаны…

В этот момент я увидел на небе три солнца – явление, которое наблюдается в сильные холода и, по верованиям некоторых, служит предзнаменованием больших народных бедствий…

В народе говорили: «Последние дни настали. Брат поднялся на брата… Царь отдал приказ стрелять по иконам…»

Из Записок Ивана Устюжанинова

Отец мой на зиму ходил в город на заработки. Работал там легковым извозчиком от хозяев, а весной ходил на сплав леса по реке Великой. Помню, отец привёз мне из города коробочку монпансье (леденцов), как я был рад описать невозможно. Мне было тогда, вероятно, года три.

Почему-то я не помню своего старшего брата Васю, наверное, играли же мы с ним вместе. Помню только как он тонул в овощной яме, наполненной весенней водой. Я в ужасе смотрел, как он захлёбывается водою, мучается, старается вылезть из ямы, а я не мог помочь ему, был очень мал. Все-таки он вылез, вода течёт с него, а он, боясь наказания, просит, чтобы я не говорил об этом матери. Мать наша была очень строгая, всегда у неё под рукою была ивовая вица.

Потом мы жили уже в другой, новой избе, побольше, светлей и теплей. Скота у нас было не только корова, но и лошадь и овцы. В то время я помню свою добрую бабушку Степаниду Селивёрстовну, она всегда была за прялкой, работая на других и зарабатывая копейки полторы-две в день. Ровно шести лет моя мать Анна Ивановна посадила меня за прялку, потому что сестёр у меня не было, а нас братьев было четверо: первый Вася, второй я, третий Гриша, будущий профессор и одна из миллионов жертв сталинского террора, четвертый Пётр.

Прясть кудель мне очень понравилось, но сначала было очень трудно, кожа на пальцах была нежной, и я смозолил пальцы. Продолжать крутить веретено было нельзя, но мать не освободила меня от работы, было очень больно, но приходилось продолжать.

Семи лет меня уже брали на полевые работы. Утром часа в три-четыре будет, ах, как хочется ещё поспать. Идёшь по росе, ноги зябнут, краснеют… Сейчас я думаю, что хорошо что нас рано приучали к труду, прививая вкус, а потом и любовь к нему.

Сергей Кара-Мурза, историк, политолог:

– Политика землеустройства при выделении наделов крестьянам во время реформы 1861 года заложила основания для глубокой вражды между крестьянами и помещиками. К 1917 году эта вражда переросла в ненависть.

Суть в том, что при разделении земли помещики отделили от дореформенной площади крестьянских наделов более 20%, а в черноземных губерниях «отрезки» доходили до 40% и более. При этом именно помещик обладал правом размежевания, и он разместил «отрезки» таким образом, что они окружали крестьянские наделы. Тем самым помещик резко затруднил для крестьян и ведение хозяйства, и даже быт – и это стало средством угнетения крестьян.

Февраль 1905 года.Начало аграрных беспорядков в европейской части России.

Из дневника Составителя

12 июля 2013 года. Дача под Ишеевской горой.Три ночи ночую в саду, красота. Утром, а иногда и после обеденного сна работаю над Записками Устюжанинова, а в промежутках привожу в порядок домик Тамары Александровны – своё новое увлечение.