Артем Драбкин: Кавалеристы

Прослужил я год и семь месяцев, побывав на фронте несколько раз. И 14 марта 44-го года я встретился с Буденным. И повздорили. Дело в том, что мы везли очень худой конский состав, а к этому составу прикреплен был вагон подарков Сталину, Тимошенко, Ворошилову и Буденному. Это хорошие жеребцы были. А Буденный приказал жеребцов везти на фронт, а кобылиц пусть врач отберет, и выгрузить ему. Я говорю: «Не буду. Это подарки Сталина. Да меня посадят сразу, как только я приеду, если не раньше». Говорили, говорили, адъютант его и говорит: «Ты, лейтенант, заслужишь штрафбата. Ты вместо сопровождать поедешь в штрафбат». Я говорю: «Тогда пишите распоряжение письменно». Адъютант написал, Буденный подписал. Я успокоился, отдал им кобыл, а жеребцов повез на фронт. Там опять загвоздка: жеребцов на фронт не положено, кастрированных надо. Я говорю: «Буденный приказал». А надо мной смеются: «Буденный… Видел ли ты его?» Я: «Как же, видел!» Ладно, приехал я, сдал, предупредил командира корпуса генерала Соколова, что это команда Буденного, никакой ошибки нет. Вот у меня есть бумажка, что я по его команде выполнил. Возвратился и сам переживаю: «Черт возьми! Вот кто-нибудь донесет: подарки Сталину отправил на фронт, кобыл нет».

Прослужил я в запасном полку год семь месяцев, а служить в запасном полку хуже, чем на фронте: все думают, что шкуру спасает этот лейтенант. «Смотрите, все воюют, а он здесь учит воевать». Несмотря на то что у меня на груди ленточка и медаль. А ему что, солдату…

Произошел тут случай. Один из бывших арестантов, уголовников, избил якута-солдата. Пришлось его избить. И надо же, на фронт поехали мы с ним вместе. У меня, конечно, поджилки трясутся: «Черт его знает!» И вот он однажды по дороге мне говорит: «Товарищ лейтенант, ударь меня».

– За что?

– А как в прошлый раз. Ты здорово бьешь. Ну, ударь…

Я ему:

– Брось дурить-то. Я знаю, что ты хочешь от меня узнать. Ты даже не понял, что бил-то не я, а бил сержант сзади левой рукой. И ты падал, а я только махал.

– Я его найду, я его убью, гада такого-то.

И вот едем, все ж я боюсь. Доложить, что уберите от меня солдата, кто это пойдет мне… А потом, он может меня пристрелить и не в одном взводе, а в разных взводах…

Я приехал на фронт со своим взводом: мне привилегию сделали. И с этим взводом я воевал уже в 10-й Гвардейской кавалерийской казачьей Кубанской дивизии, а та стала, в которой я раньше воевал, 17-й. В 36-м Гвардейском казачьем Кубанском двух орденов Александра Невского…

И вдруг прибывает к нам майор, бывший мой командир взвода. Мы встречаемся с ним. «Откуда ты, – говорят, – знаешь? Теперь у тебя блат». – «Не знаю, не знаю, – говорю, – блат будет или нет».

И в первом же бою… Бой был не столько удачный в целом-то, а для нашего полка был удачный: мы взяли населенный пункт. И кто-то донес, что мы отошли из населенного пункта без приказа. И вместо орденов нас к следователю. Мы два дня доказывали, что никуда мы не отступали. Где наше место? Здесь. Так куда же мы отступали… Откуда мы знаем, кто доложил. А получилось, видимо, так… Мы-то прошли, а тут танкисты противника начали стрельбу. Посыльный не мог пройти и вернулся назад, сказал, что мы отошли. «Ладно, – говорят, – мы вас восстановим». Так и не восстановили.

Через семь дней мы все же по ордену Красной Звезды получили, за другой бой. Тут мы воевали с другой дивизией, с 9-й Гвардейской казачьей Кубанской дивизией. Приданы были в помощь на правом фланге. Дивизия наступает против лесозавода, а мы: «Чего нам лезть на лесозавод? Дай-ка правее, раз никого нет». Оврагом зашли в город. Город-то взяли, кричали своих-то, а этот командир дивизии забыл, что у него есть эскадрон приданный, чужой. И мы решили выйти назад. Взяли пленных, убитых припрятали до возвращения. Идем и попадаем на командный пункт командира дивизии. И он уже со страха кричит командиру эскадрона: «Кто вы?»

– Мы – четвертый эскадрон.

– Кто такие? – спрашивает.

– Мы вам приданы.

Подходит командир эскадрона к нему, он его бьет:

– Врешь ты, немцы там.

– Нету немцев в городе. Ну нету…

Он ему говорит, командир эскадрона Дроздов был: «Скажите: что делать-то? Мы еще раз зайдем в город, но что делать-то? Если хочешь наступать, наступай, мы с тыла ударим. Потому что нам же тяжелей: артиллерия будет бить, и немецкая, и наша, по нам же». Договорились, часа через два взяли… они вышли к нам в город, мы на окраину города. Приходим в свой полк. «Вы, – говорят, – все живые?» – «Да, четверых только…» Погибло четверо. Это, как говорится, очередной бой.