Вадим Ангаров - Взгляд в прошлое. Книга 2. На краю Руси обширной

Так вот в один из субботних дней – с утра пораньше, когда движения по дороге было мало, только у магазина выстроилась длинная очередь – привезли свежее мясо и ещё горячий хлеб. Ватага занялась отвлечением людей, стоящих в очереди, для чего затеяли вблизи какую – то игру с шумом и криками. А один пацан– с мотком верёвки, пропитанной керосином, незаметно подошёл к трубе и, заправив конец верёвки в заранее – заготовленную петлю из проволоки так, чтобы конец касался затравочного отверстия, заполненного дымным порохом. Потом, растянув верёвку по земле, дал нам знак – свистом, и мы, закончив игру, нарочито медленно удалились за угол, где лежал второй конец верёвки. Подождали, пока очередь успокоилась, после нашего ухода, подожгли конец верёвки и скрылись во дворе соседнего дома, где сразу же затеяли игру в «клеек» с шумом и криками, чтобы нас заметили взрослые, а я отошел к забору и в щель наблюдал за горящей верёвкой и трубой «орудия».

Прошло минуты две и наше «орудие» громоподобно – «рявкнуло», выпустив в воздух не только огонь, но ещё и облако сизого дыма. Очередь – с бабьим визгом разбежалась, кто куда, оставив распластавшихся на земле двух стариков – казаков, закрывших голову руками, видимо, вспомнивших свою боевую молодость под артиллерийским обстрелом на полях сражений – ещё в первую мировую войну. Кто – то вызвал милицию, и она приехала, опросив свидетелей и убедившись, что жертв нет, принялась осматривать наше «орудие», сильно раздутое после выстрела, а мы им «помогали» предварительно выдернув обгорелую верёвку и спрятав её в трубу водосточной канавы. В общем – всё обошлось, если не считать «жертв», проезжавшего мимо на телеге продавца горшков и крынок. Они – во множестве посыпались с телеги и разбились в дребезги, когда лошадь понеслась по кочкам от испуга. А мы, уйдя с «места преступления», на берег Урала, ещё долго веселились – вспоминая – как это было. Договорились – если будут спрашивать, молчать или отвечать, что мы ничего не знаем, – мол, мы и сами перепугались – до смерти, когда – «Это – грохнуло!», а мы играли во дворе в «клёк». Но никто не спрашивал – не верили, что такое могли сделать маленькие – пацаны (определённо – хулиганила молодёжь постарше). Трубу потом выкопали и увезли в милицию, как вещественное доказательство, и она долго ещё там валялась – во дворе милиции, напоминая нам о нашей проделке.

Делали и самодельные луки из вязовых веток без их ошкуривания длиной в наш рост. Стрелы делали из сухого ровного стебля рогоза, оснащая их наконечниками, сделанными из треугольного куска консервной банки и свёрнутыми длинным конусом (кульком). Острый конец – затачивался напильником до острия иголки, крепился наконечник к стреле с помощью столярного клея. Это было уже серьёзным оружием, стрелявшим на расстояние тридцать – сорок метров и за счёт острого металлического наконечника, наносившего серьёзный урон цели, в которую они попадали. Охотничьими трофеями были воробьи, вороны и изредка дикие голуби, куропатки и крупные кулики, водившиеся в изобилье по берегам рек и озёр. Воробьёв для насадки на крючки перемётов – на сомовью рыбалку мы стреляли чаще всего из рогаток, мелкими камешками, собранными на берегу Урала. Их перед насадкой обжаривали на костре и чего греха таить часто сами ели их довольно вкусное и нежное мясо, когда воробьёв было добыто больше, чем требовалось для насадки. На рыбалку, мы – пацаны, часто выезжали на лодке с ночёвкой – с кострами и ухой из пойманной нами рыбы и запечённой на углях картошкой, а если повезёт – то и голубями, куликами и редко – куропатками. А ведь нам было тогда лет по семь – десять и родители не боялись нас отпускать из дома одних. На вопросы соседей – казачек – не боится ли она отпускать меня – малолетку с ночёвками на рыбалку, моя мама спокойно отвечала: – «Под стеклянным колпаком из мальчишки не вырастить – нормального мужика! Если «царь в голове есть»» ничего страшного не случиться, а если нет – никакая опека не поможет!»

Осенью, когда через уральный мост потянутся подводы и грузовики – доверху нагруженные арбузами и дынями – на базар. Переезжая мост – грузовики и телеги вытягиваются в шеренгу (мост одноколейный и порядок въезда на него регулируется – самими участниками движения), что всегда сопровождается спорами и ссорами. Машины и телеги движутся – медленно и это давало нам – пацанам, – возможность воровать арбузы и дыни с проезжающих по мосту машин. Да и воровством это не считалось. Ребячьей «доблестью» – да! Телеги мы не трогали потому, что возница мог достать «грабителя» кнутом. Техника «грабежа» такова – пока один из нас перебегает поперёк моста перед едущей медленно машиной, заставляя шофёра тормозить и отвлекая его внимание от наблюдения в зеркало заднего вида, что делается сзади, другие – пацаны залезают через задний борт в кузов и, схватив арбуз или дыню, кидают их через перила моста в реку. Потом и сами прыгают в реку с моста и плывут, за уплывающими по течению реки арбузами и дынями. Выплывая по течению на отмель Валькова острова, собираются вместе и принимаются за пир – съедают эти такие вкусные – арбузы и дыни на глазах у людей, находящихся на мосту в 200 х метрах. Уральские коренные казаки относятся к этому – «разбою» терпимо, говоря с усмешкой: