Владимир Шлома - Взгляд в прошлое

Советские стратегические ракеты были самыми мощными в мире. Самой мощной из них была ракета 8К63. Это была ракета весьма внушительных размеров, в диаметре около четырех метров, и с весом ядерной головной части около семи тонн. При ее запуске, на удалении в десять километров, дрожала земля и звенели стекла в окнах домов. Учебный запуск такой ракеты и продемонстрировали, в свое время, президенту Франции генералу де Голлю. Он был впечатлен, и задал Хрущеву всего два вопроса. Прежде всего, он спросил, нацелены ли эти ракеты на Францию.

– Да, конечно, – ответил Хрущев, – они нацелены на всех членов военного блока НАТО.

– И какова ее разрушительная сила? – поинтересовался де Голль.

– Для Парижа одной хватит, – заверил его Хрущев.

Когда после этой поездки де Голль вернулся в Париж, Франция сразу же вышла из военной организации НАТО. Вот такие были ракеты.

Старые ракетчики говорили, что именно в честь этой ракеты была выпущена водка «Московская», которая выпускалась в бутылке из зеленого стекла и имела зеленую этикетку, под цвет ракеты. Но, главное, цена этой водки, три рубля шестьдесят две копейки, в точности соответствовала диаметру ракеты, три метра шестьдесят два сантиметра. Возможно они просто шутили, а может и правда. Но цена на эту водку, как и диаметр этой ракеты, никогда не изменялись.

Капитан Щеглов служил в полку, на вооружении которого были как раз такие ракеты. Причем, с наземным стартом. Подготовка такой ракеты к старту составляла больше трех часов, в то время, как готовность к пуску ракет с отдельными стартами, находившихся на вооружении этой же дивизии, была меньше двух минут. Зачем держали эти старые ракеты было не понятно, но они продолжали находиться на боевом дежурстве. Поэтому, для тренировки расчетов пуска, ракеты периодически вывозили из хранилища, устанавливали на пусковой стол, заправляли топливом и подключали к аппаратуре пуска. Потом все это разбирали, топливо сливали и ракету увозили в хранилище, а все заправочные шланги, и другое заправочное оборудование, промывали спиртом. На такую промывку уходило больше тонны спирта. Да и куда было деваться. Ракетное топливо очень токсично. Схватить смертельную дозу паров ракетного топлива можно было просто проходя мимо необработанного после заправки агрегата. Поэтому и старались промыть все как можно лучше. Перед каждой такой тренировкой спирт на площадку привозили целыми машинами, груженными бочками со спиртом.

В тот день на площадке проходила очередная тренировка по подготовке ракеты к пуску. Капитан Щеглов в ней непосредственного участия не принимал, но находился на площадке, и, с секундомером в руках, контролировал время выполнения отдельных операций. От этого занятия его отвлек командир полка.

– Николай, – обратился у нему командир, – возьми мою машину и съезди на десятку. У начальника штаба дивизии заберешь тетрадку, и привезешь ее мне. А заодно, отвези на десятку вот этого лейтенанта. Толку от него сегодня никакого, только туалет занимает, наверно что-то не то съел.

На УАЗике командира Николай с лейтенантом и поехали в жилой городок дивизии.

– Товарищ капитан, остановите пожалуйста, мне в туалет нужно, – попросился по пути лейтенант.

Машина еще не успела остановиться, как лейтенант выпрыгнул из нее, как пантера перепрыгнул через придорожную канаву, и пулей унесся в лес. Минут через пятнадцать он уже спокойно, никуда не торопясь, возвращался обратно, счастливо улыбаясь. Прыгать через канаву уже не было необходимости, и он спокойно в нее спустился, немного прошелся вдоль канавы, отыскивая более удобное место, чтобы подняться на противоположную сторону.

– Товарищ капитан, – закричал он из канавы, – здесь какая-то бочка, написано «Спирт».

Щеглов спустился к нему в канаву. Там действительно лежала столитровая опломбированная бочка с надписью «Спирт», такая, в каких привозят спирт к ним на площадку. Скорее всего, машину, перевозившую спирт, на кочке сильно тряхнуло, и эта бочка вылетела за борт. Капитан сорвал пломбу и открутил пробку. Запах из бочки вполне соответствовал надписи на ней. Втроем они погрузили бочку в заднюю часть УАЗика. Она как раз четко вписалась между находящимися там дополнительными откидными сидениями. Когда приехали на десятку, то, первым делом, выгрузили бочку в офицерском общежитии, где и проживал старый холостяк Николай Щеглов.