Вадим Ангаров - Взгляд в прошлое. Книга 2. На краю Руси обширной

Мы с Пашкой скривились от такого сравнения, видимо, сравнение деда нам явно не понравилось, и дед поправился: – «Али вернее, как наплав (поплавок) на удочке – не утонешь, но ты же не смогёшь не дышать вечно – так что вы ноне, получили, токмо – первый урок как не потонуть на краткое время, а таперича, пойдём учиться дальше»

Пока мы приходили в себя, лодку снесло течением к песчаной косе, и она остановилась, коснувшись дном песчаной отмели. Дед спросил:

– «Ну, очухались – маненько? Вылазь, и пошли далее»,

И мы через борт ступили на отмель, глубина была ниже колена, дед зашёл вглубь реки по грудь и сказал:

–«А таперича, ходи ко мне и заходь в глыбь – по грудь, значит, развернись мурлом к берегу, делай вздох и затая дыхание плывите к берегу наперегонки»

Мы с Пашкой так и сделали, сначала барахтаясь руками и ногами в воде и поднимая тучу брызг пока нехватка воздуха не заставила меня остановиться и опустить ноги на дно, ноги мои коснулись дна коленками, и только потом выпустить воздух и вздохнуть. Мы самостоятельно «проплыли» порядка пяти метров. Понравилось! И принялись за повторение урока и так в течение получаса, сопровождаемые одобрительными улыбками деда Митрича и дяди Ивана пока я не ухитрился улучить момент и вздохнуть в паузе между гребками, когда лицо было над поверхностью воды – а я уже приноровился работать руками, гребя ими «по собачьи». И тогда я поплыл вдоль берега, где было мелко и можно было встать на дно примерно по грудь. У Пашки силёнок было поменьше, сказывалась разница в возрасте (два с половиной года) и он никак не мог приспособиться – вдыхать между гребками воздух, и когда нужно было выдохнуть и вдохнуть свежий воздух, ему приходилось останавливаться и вставать на дно. Дед Митрич заметив, что Пашка – устал, сказал:

– «Баста. Залезайте оба в будару отдыхайте, на севодни – всё. Таперича всё зависит от вас самих, скоко будете плавать и силёнок копить так и плавать будите, а уральский казак должон плавать не хуже «чехни» (рыба чехонь), да смотрите не плавайте по – одиночке, держитесь вместе али в кумпании дружков, которые уже хорошо плавать и мырять могут и подсобят ежели чего»

Сели в лодку и вернулись к месту стоянки перевозчиков. Тут глубина начиналась сразу от берега и места, где можно было продолжать занятия, не было. Поблагодарив деда Митрича за учёбу, я отправился искать своих друзей, которые по времени должны были купаться на песках бывшего Валькова острова вблизи старого Михайловского собора. Там я их и нашёл, и сразу продемонстрировал, чему научился у деда Митрича. Они были удивлены и сразу стали мне показывать, кто что умеет и давать советы.

В общем, за месяц ежедневных занятий я заметно окреп и уже неплохо плавал и брасом, и на боку, и саженками (только на спине не получалось – в уши попадала вода). Научился – и нырять, задерживая дыхание на полминуты и на дальность, и на глубину (надо было достать со дна горсть ила или песка и, вынырнув показать товарищам), но Урал переплывать я ещё боялся.

Когда через месяц отец вернулся в Уральск с гастролей, меня так и подмывало сказать ему, что я уже научился плавать, но я выдержал и дождался его предложения пойти купаться. И вот мы с ним идём, через вновь наведённый уральный мост, на Бухарскую сторону – на пески, отец несёт дощечку, чтобы продолжить моё обучение плаванию, дойдя до средины моста, входим на разводную баржу и тут я снимаю майку и прошу его подержать её. А сам, не говоря ни слова, заскакиваю на перила ограждения баржи и ныряю вниз головой в воду и, задержав дыхание, выныриваю метрах в двадцати – ниже по течению. Оглядываюсь и вижу отца, который стоит, вцепившись руками в перила на том месте, где я нырнул и смотрит в воду, а лицо у него белее мела. Когда я вынырнул и поплыл к берегу, крикнув отцу, что я его буду ждать на нашем месте (где мы с ним обычно купались). Вылез на берег и, зарывшись в горячий песок – жду отца, который идёт ко мне, неся на плече полотенце, в руках у него моя майка и доска для обучения плаванию. Дышит тяжело, лицо раскраснелось от быстрой ходьбы, и тут только я подумал о больном сердце отца. И мне стало совестно, что я не предупредил отца о своём умении плавать. Отец посмотрел на мост и, оценив расстояние, которое я проплыл, сказал:

– «Молодец! Меня чуть «кондратий не хватил», когда ты – сиганул с баржи» – хмуро сказал он

– «Предупреждать же надо»– и, наконец, улыбнулся.

Я понял, что прощён и тут же, стал показывать отцу всё – чему научился за месяц. Он сидел на песке и блаженно улыбался, потом встал, взял в руку, теперь никому не нужную дощечку, и широко размахнувшись, забросил её далеко в воду. Мы дружно захохотали, чем смутили проходившую мимо нас молодую женщину, и она ещё долго шла, оглядываясь на нас. Но мы смотрели с отцом друг на друга и продолжали хохотать – нам было хорошо – мы были счастливы.