Игорь Бухтин - Мемуары рождённого в СССР. Правда, правда и ничего, кроме правды

Приглядевшись повнимательней, я составил об Ирине следующую картину. Рост у неё был чуть выше среднего. Лицо имело правильную форму, нос украшали редкие веснушки, глаза скрывались за очками, которые ничуть не портили внешность девушки, а как бы дополняли даже её облик, цвет глаз напоминал безоблачное небо; наконец, голову укрывал локон прекрасных русых волос, заплетенных в одну косичку.

Пока я проводил беглый внешний осмотр и набрасывал в памяти портрет Ирины, зазвенел звонок и в класс вошла учительница химии Валентина Алексеевна Ивлева. Она представилась нам, как наш новый классный руководитель. Бывшая «классная дама» вышла на пенсию и так, как она была к тому же учителем алгебры, то следует познакомить читателя еще с одним действующим, правда эпизодически, лицом сюжета.

Валентина Алексеевна была нам знакома с предыдущего учебного года. Представьте себе невысокую женщину нормального телосложения с солнечного цвета волосами, с почти постоянной улыбкой на лице и жизнерадостностью во взгляде своих серых глаз. На вид ей можно было дать не больше тридцати пяти. Она поздоровалась с нами и пригласила войти в класс нашу новую учительницу алгебры Ларису Витальевну, которая совсем недавно окончила педагогический институт и попала к нам по распределению и еще каким-то связям.

Лариса Витальевна была стройной белокурой девушкой симпатичной наружности, при этом обладающая привлекательным голосом. Она обращалась по именам, в отличие от тех учителей, с которыми мы сталкивались до этого, и называвших нас, школьников, исключительно по фамилиям. Рост Ларисы Витальевны был под метр восемьдесят, но телосложение ее казалось настолько хрупким, что этот факт вызывал желание искренней жалости. И многие ребята нашего класса мечтали быть постарше для того, чтобы составить ей компанию и провожать Ларису Витальевну со школы домой и из дома в школу.

Пока я размышлял об этом, наша учительница алгебры начала перекличку класса. Когда она дошла до моей фамилии, я встал, поклонился, сказал галантно: «Здесь!» – и сел обратно на своё место. Лариса Витальевна меня поправила и сказала, что не надо говорить «Здесь!», что класс не деревня и нужно отвечать «Я!», на что весь класс взорвался взрывом смеха, а ваш покорный слуга моментально кивнул и покраснел до мочек ушей, судя по тому, как они «горели». Из переклички я выяснил, что у моей соседки Ирины фамилия Сосина. Так состоялось моё знакомство с девушкой, которая встряхнула мою дальнейшую жизнь, текшую до девятого класса довольно монотонно и однообразно, как ручей по ровной слегка наклоненной местности. Но обо всём этом немного позднее, дабы не нарушать ход последующих событий повествования.

С первых уроков в девятом классе я стал изредка наблюдать за тем, как ведет себя на уроках Ирина. Она была, на первый взгляд, полной противоположностью для меня. Однако говорят, что противоположности сближаются. Если я мог отвечать на вопрос или с большими словоизлияниями, или вообще мог запутаться в ответе, то о соседке это было невозможно сказать. Она разожгла во мне интерес тем, что отвечала всегда лаконично, четко и точно, охватывая при этом весь вопрос и не говоря ничего лишнего. Учителя это очень ценили и, естественно, она получала сплошные отличные оценки по всем предметам. Со временем я узнал, что Ирина Сосина закончила школу на сплошные «пятёрки» и получила единственная из нашего класса золотую медаль.

Лаконичность мысли в ней меня сильно поражала и я не переставал удивляться её поведению на всех предметах школьной программы обучения.

Время поездок на обувную фабрику, которое наш класс занимался работой на одной из технологических линий пол изготовлению туфлей, мне запомнилось на всю жизнь. Соседка моя практиковалась на участке ОТК, а я, в свою очередь, в самом начале поточной линии. Моя задача состояла в следующем. Я вкладывал стельки в обувь, предварительно смазывая их клеем. Иногда мне удавалось перекинуться несколькими фразами с Ириной, правда, в основном в фабричной столовой, да и то на тему производства. Однако эти фразы ничего не значили и я с одинаковым успехом говорил на ту же тематику и с моим другом, который ранее сидел со мной за партой на протяжении пяти лет, а теперь работал на фабрике в качестве ученика.

Наибольший интерес у меня, несомненно, вызывали занятия в школе и те моменты, когда я мог послушать голос моей соседки, отвечающей на очередной вопрос. Больше всего полюбились мне уроки литературы, когда мы проходили стихотворения Пушкина и Лермонтова. И вот под влиянием этих двух великих гениев России я тоже стал писать стихи, но об этом расскажу в последующих главах этого произведения.