Сергей Степанов-Прошельцев - Люди такие разные. Записки газетчика

– Заходите, – сказал он. – Всегда буду рад.

На этом мы и распрощались. Интервью так и не взяли.

– Может, теперь к Симонову заглянем? – сказал я.

Все молчали, как на похоронах.

– Издеваешься, что ли? – вопросом на вопрос ответил Косач.

Багдати

И, наконец, третья встреча. Она состоялась на родине Маяковского в поселке Багдати недалеко от Кутаиси, куда я был послан в командировку для освещения праздничных мероприятий в связи с днем рождения поэта – тогда ежегодно проводились Дни Маяковского.

Я впервые видел Кутаиси и приехал сюда на несколько дней раньше. Ознакомился с местными достопримечательностями: Храмом Баграта, Гелатским монастырем, монастырем Моцамета. Побывал и в знаменитых пещерах Сатаплии, которые находились на территории государственного заповедника. Вернее, только в одной – доступ в другие был закрыт. Но и то, что я увидел, меня поразило. Разноцветные, необычной формы сталактиты и сталагмиты, озерцо с кристально чистой водой, а вблизи пещер – окаменевшие следы динозавров…

В Кутаиси собралось много известных деятелей культуры: кинорежиссеры Тенгиз Абуладзе и Реваз Чхеидзе, оперные певцы Маквала Касрашвили и Зураб Анджапаридзе, большая группа русских писателей и деятелей искусств. Кое у кого мне посчастливилось взять интервью. С Евтушенко я не виделся. Но говорили, что он здесь, в Кутаиси.

Все эти встречи сопровождались обильными возлияниями – грузины в то время иначе гостей не встречали. Потом всё это плавно перетекло в поселок Багдати. Здесь мы и встретились с Евгением Александровичем.

Надо отдать должное Евтушенко, он меня узнал.

– Читал твое стихотворение, не помню где, кажется, в «Звезде», – сказал он. – Не шедевр, конечно, но вполне…

Тут его кто-то отвлёк, и Евтушенко, не договорив, ушёл. Больше пообщаться нам не довелось. Поэт остался верен себе. Он демонстрировал свои способности в угадывании марок вин.

Стихи его, посвященные Маяковскому, мне показались откровенно слабыми:

Что до тех, кто правы и сердиты,

он жив – и только. Нет за ним вины.

Я воспою его. А вы судите.

Вам по ночам другие снятся сны…

***

За несколько лет до своей смерти Евтушенко приезжал в Агудзеру. Дачи там его больше нет – её сожгли во время грузино-абхазской войны 1992—1993 годов. Но он договорился с местной администрацией о её восстановлении. Не за свой, естественно, счет.

Этот визит вызвал массу критики как со стороны грузин, так и со стороны абхазов. Первые обвиняли Евтушенко в том, что он не защищает грузин, которые были вынуждены покинуть места своего постоянного жительства, а вторые – в том, что он и пальцем не шевельнул, чтобы добиться признания независимости Абхазии. Что сейчас делается там, честное слово, не знаю.

Он ворвался в мою жизнь штормовым ветром, ревущим в корабельных снастях, совершенно не похожим на других своей неповторимой манерой исполнения, усиленной горловым «эр» и обилием глаголов они всегда преобладали над существительными. А самое главное – песни его были «нелакированными» в отличие от тех, что звучали тогда с эстрады.

«Верхи» его не любили. Боялись, что взбаламутит сонное болото, в которое погрузилась страна.

Как замполит пленки замылил

Всенародная известность пришла к Высоцкому после выхода на экраны фильма «Вертикаль». Я служил тогда в армии. И по дивизионному радио вечерами крутили исключительно только песни Высоцкого.

Но магнитофонные ленты вскоре затерли до дыр. А когда появились новые песни (поклонники барда тиражировали их во всех городах и весях бывшего Союза), дивизионное радио неожиданно замолчало. Впрочем, следствие продолжалось недолго. Замполит Протопопов громогласно объявил, что пленки изъял он сам и больше не потерпит, чтобы по радио звучали блатные песни.

– У нас советская армия, а не тюремная камера, – сказал он

Напрасно убеждали Протопопова, что «блатной цикл» Высоцкого – это всего лишь пародия, что не надо путать героев его песен с ним самим, но замполит, похоже, не знал, что такое пародия. Он потрясал номером газеты «Советская Россия», в котором сообщалось, что на концерты Владимира

Высоцкого в Куйбышеве (ныне Самаре) 14 тысяч человек (по тем меркам, колоссальная цифра) пришли лишь затем, чтобы послушать песни, которые «распевают во время пьянок». В один голос ругали певца, набиравшего неслыханную популярность, «Комсомолка», «Советская культура», другие издания. Даже такие, совершенно «правильные» песни, как «Братские могилы», подвергались зубодробительной критике. Человека просто травили и нигде не печатали. Но – странное дело! – песни его можно было услышать чуть ли не в каждом доме.