Михаил Рицнер - Иерусалим, Хайфа – и далее везде. Записки профессора психиатрии

Особенно полезными были психотерапевтические беседы с пациентами – носителями языка. Одна из моих частных пациенток Хана стала моим лучшим учителем. Мы встречались еженедельно в клинике и беседовали в течение часа. У нее было право поправлять меня, что доставляло ей особое удовольствие. Задавая ей вопросы, я пытался понять ответы как можно точнее. Приходилось преодолевать стеснительность и многократно переспрашивать. Другого способа овладеть ивритом для работы я не находил. Польза была взаимной. Хана страдала от шизоаффективного заболевания и часто госпитализировалась. Изменив ей лечение и ее отношение к себе, мне удалось научить ее «жить с болезнью». Она перестала нуждаться в госпитализации, а мелодия моего иврита постепенно приобретала характерное звучание иврита израильтян. Хана опубликовала и подарила мне сборник своих стихов на иврите, которые я читал ей вслух. Она наблюдалась у меня много лет, даже тогда, когда я уже не жил в Иерусалиме.

Доклады

Пытаться думать на иврите я начал незаметно для себя к концу третьего года жизни в стране. Этому способствовала научная работа и презентации результатов исследований в больницах и университетах. Надо отдать должное профессору Игалю Гинату, который предложил следующий метод совместных докладов. Я, с точки зрения иврита, представлял самую легкую часть доклада – результаты исследования, а Игаль – все остальное: введение, методы, обсуждение и заключение. Затем ко мне перешли методы исследования, позднее – введение и в конце – обсуждение и заключение. Продолжалась такая практика не менее года, после чего Игаль сказал, что теперь я могу делать доклады без его помощи. Услышать такое от Гината – дорогого стоит!

Стресс, связанный с ивритом, совсем покинул мою голову где-то на пятом году жизни в стране. Мои собеседники стали обращать внимание, что я перехожу с иврита на русский и обратно, не замечая этого. Это означало, что мне стало легко переключать регистры языков в голове. Другим маркером было то, что в первые дни пребывания в англоязычной стране в моей голове включался английский язык с ивритскими, а не русскими словами. Сегодня, после 30 лет жизни в Израиле, могу сказать, что мой иврит еще не достиг высокого академического уровня: для этого тут надо было родиться, окончить школу и университет. Таким ивритом обладают или будут обладать мои внуки и внучки. Вместе с тем уровень моего иврита далеко не «рыночный», он позволяет мне спокойно излагать свои мысли и понимать других, работать, общаться, преподавать и учиться новому без каких-либо ограничений и трудностей. Я достиг своей цели, хотя библейский язык Торы для меня загадка. Однако дело тут вовсе не в языке, а в содержании и интерпретациях.

Изучение иврита и сопутствующий стресс тех лет так крепко запали в память, что я чувствую волнение даже при чтении очерка. Это невозможно забыть или скрыть! Мое восхищение ивритом трудно выразить словами. Из мертвого языка он превратился в современный, став важным фактором коммуникации и национального возрождения. В нем нет строгого порядка слов, как в английском, и этим он похож на русский. Словарный запас современного иврита достигает 120 тысяч слов. Начиная с 1953 года Академия иврита дополняет язык новыми словами и разрабатывает научную терминологию.

Израиль – это место, где самые безумные идеи становятся реальностью.

Лента новостей: 1991 год

15 января Война в Персидском заливе

30 мартаПремию «Оскар» получил фильм «Молчание ягнят»

23 апреляВ Ново-Огарёве подписан новый союзный договор

11 июня США выделили СССР кредит $ 1,5 млрд

После приземления

В Израиль ежегодно прибывают тысячи репатриантов. Все они проходят процесс адаптации , или абсорбции , как здесь любят говорить, включающий знакомство с культурой и страной, поиск жилья и работы и т. д. Не все успешно адаптируются, о чем будет рассказано в отдельном очерке. Министерство абсорбции призвано помочь репатриантам начать новую жизнь в стране. Первые шесть месяцев Министерство абсорбции выдавало нам деньги чеками на жизнь, оплату квартиры и электротовары (холодильник, плита, телевизор и стиральная машина). За чеками надо было туда ходить раз в неделю. На транспорт и еду нам вполне хватало. В настоящее время репатрианты получают «корзину абсорбции» («саль клита», иврит) – денежную субсидию на период обучения в ульпане, на аренду жилья в первый год жизни, на приобретение электротоваров, питание и т. д. Этот денежный подарок не надо возвращать государству.