Эдуард Гурвич - Дерзкие параллели. Жизнь и судьба эмигранта

– Рожденная мыслью драматурга, через некоторое время она обретает собственную жизнь, становясь художественным произведением в чистом смысле этого слова. Театральная декорация – пленница театра только до тех пор, пока идет спектакль. Предано забвению имя автора пьесы, сделана попытка уничтожить все духовные следы эпохи, но греческие маски, костюмы Бакста, декорации Л.Поповой, театральные рисунки Пикассо и Шагала живут в частных собраниях и музеях. Можно утверждать, что новые формы пришли в русскую живопись прежде всего через театр. «Русское чудо», которое явил Западной Европе Дягилев своими театральными сезонами, касалось не только танцоров и певцов, но в той же мере и художников. Художники принесли в театр движение цвета, яркость красок, их ритм, который гармонировал с ритмом танца, принесли в театр необычайную зрелищ-ность, а в 1920-е годы и новаторскую конструкцию. Проблемы новых средств выразительности, которые поставил перед русским искусством XX век, были разрешены в театре с большей последовательностью, чем в станковой живописи.

Можно считать теперь историческим фактом, что благодаря и аукционам, в собрании Лобановых-Ростовских было сконцентрировано много произведений театральной живописи и предметов, демонстрировавших «русский эксперимент» в изобразительном искусстве, который заставил повернуться в сторону России крупнейшие европейские художественные школы. Это отражалось, конечно, на тематике аукционов и ценах на предметы русской театральной живописи.

Лобанов продолжал пополнять собрание вплоть до самого момента его продажи, периодически покупая на аукционах те произведения, которые он ранее не мог найти в магазинах у дилеров в Европе и Америке. Так работу Н.Милиоти 1908 года, как редкий пример символизма в русской театральной живописи, князь приобрёл на аукционе «Сотби» в 2004 году. Спустя два года он купил в отделении «Кристи» в Южном Кенсингтоне два эскиза костюмов Александра Бенуа к постановке «Павильон Армиды» Сергея Дягилева, осуществленной им в Петербурге в 1908 году.

Как-то, на одной из наших встреч я спросил князя, трудно ли сохранять холодную голову во время торгов? Его ответ меня обескуражил:

– Нет, не трудно. Могу привести вам пример с продажей картины Ларионова. Я хотел приобрести её во время торгов и остановился на 100 тысячах. Это бессмысленно – покупать за 200–300 тысяч! Если вы покупаете француза Ван-Гога за два миллиона, можно точно сказать, что он в будущем будет стоить пять милли онов. Ларионов нет! Он не будет стоить пять миллионов!

Выходило, что на живописи во время торгов могли зарабатывать не только инвесторы, а и коллекционеры, у которых есть знания и опыт. Лобанов был в числе последних. Он обладал потрясающей интуицией. Поэтому, сразу после завершения службы в «Де Бирс» его и пригласили консультантом в «Кристи». Не всё там сложилось сразу (князь не терпел администрирования и бестолковщины). Но когда к руководству аукционным домом пришёл лорд Карингтон, стиль его работы пришёлся по душе Лобанову. Он вспоминал об этом периоде с удовольствием:

– Лорд Карингтон проводил блиц-совещания, которые длились десять минут. В течение пяти-семи минут вы имели возможность изложить свой взгляд. Остальное время шло на вопросы-ответы. После чего следовало его решение. Оно было окончательным. Так что, когда я получил неожиданное и очень выгодное приглашение перейти в «Сотби», меня оно застало врасплох. Случилось это при весьма забавных обстоятельствах. Торговый дом «Сотби» проводил в Москве аукцион, на который приехал и я. Он сопровождался наплывом огромного числа клиентов. В гостинице «Националь» руководство «Сотби» устроило приём. В большой комнате поставили длинный стол и два маленьких. За одним из маленьких столов сидел директор «Де Бирс», который в это время был случайно в Москве, председатель «Сотби» лорд Гаури и я. Вдруг лорд Гаури наклонился и спросил, есть ли у меня с собой наличные. Ему нужно взаймы 300 долларов, чтобы заплатить за чёрную икру. Без этого залога официант отказывался подать икру на стол. Мне пришлось помочь лорду с предоплатой. Аукцион был посвящен русской живописи и прошёл весьма успешно. Я возвращался в Лондон бизнес-классом. И вдруг такое совпадение: лорд Гаури тоже летел в этом бизнес-классе. Он пригласил меня присоединиться к нему во время ужина и за бокалом вина предложил мне перейти к ним в «Сотби». Я объяснил, что не могу уйти сразу, но согласен три месяца давать «Сотби» советы и консультации бесплатно.