Эдуард Гурвич - Дерзкие параллели. Жизнь и судьба эмигранта

А вот как в коллекцию попали работы Льва Самойловича Бакста. После смерти художника в Париже в 1924 году его работы унаследовали три племянницы – Мила Марковна Барсак, Мария Марковна Константинович и Берта Марковна Цыпкевич, а также племянник Леонид Маркович Клячко. Лобанов разыскал родственников Бакста. К тому времени Мария Марковна и Берта Марковна уже пристроили часть работ дяди. Поскольку музеи во Франции тогда художником не заинтересовались, они отправили партию его работ в Израиль. Но и там Бакст никого не привлёк. Лишь в начале 90-х израильский музей устроил, наконец, его выставку без объяснения, как попали эти картины в страну. Судьба многих работ Бакста трагична. Часть его произведений, принадлежавшая Клячко, впоследствии оказалась у Берты Марковны. Работы Бакста лежали у неё на балконе. Понятно, что много было попорчено сыростью. Когда князь, наконец, заполучил имена и адреса родственников Бакста, он купил у них много работ. Чтобы сохранить всё это бесценное наследие, он подарил большую часть его Нью-Йоркской публичной библиотеке. Ведь Бакст был очень продуктивен. Это один из немногих художников, который имел помощников, делавших основной рисунок. В коллекции Лобановых выделяются три работы мастера: «Ида Рубинштейн в роли Клеопатры в одноимённом балете» (1909), «Эскиз костюма Баядерки с павлином. Синий Бог» (1911) и «Афиша балета «Кариатида» (1916)…

Из «дягилевской» группы русских художников Лобанову посчастливилось встретиться и установить близкие отношения с представителями разных поколений знаменитой семьи Бенуа. Творчество старшего Бенуа, Александра Николаевича, особенно ценно для князя. Никита Дмитриевич дорожит эскизом, сделанным Бенуа для каталога «Дягилевская выставка» – той самой, на которой в 1954 году в Лондоне князь впервые побывал с крёстной матерью. Вспоминая Бенуа, быть может, самого продуктивного из русских театральных художников, живших вне России, князь страшно сожалеет, что не решился пойти к этому выдающемуся человеку в свое время: «Просто не было денег, и я думал: «Ну, пойду к нему, но что он от меня получит? Сам себя буду чувствовать неловко!». В квартире же художника князю довелось побывать уже после его смерти. Он познакомился и поддерживал отношения с дочерью Анной Александровной Черкесовой, жившей в этой квартире со своим сыном. Подружился Лобанов и с сыном Бенуа – Николаем Александровичем, жившим в Милане (куда неоднократно приезжал князь). Коллекционеру удалось приобрести у Николая Бенуа эскизы к балету «Петрушка», включая 14 эскизов бутафории. Балет ставился десять раз и каждый раз по новым эскизам художника. За свою жизнь Бенуа создал для «Петрушки» 100 костюмов и 4 декорации.

Летом 1969 года Лобанов помог в восстановлении балета «Петрушка» на нью-йоркской сцене, для участия в котором был приглашён прославленный танцовщик дягилевской антрепризы Леонид Мясин. Известный американский режиссёр Роберт Джоффри был обрадован возможности ознакомиться с произведениями Бенуа. Князь вёл себя при этом по-царски: он сказал, что сделает слайды со всех 118 работ Бенуа и передаст их в отдел танца Нью-Йоркской публичной библиотеки в Линкольн-центре. А потом Джоффри сможет ими пользоваться даром, как общественным достоянием. Тот устный договор, кстати, отмечен в программе к балету, премьера которого состоялась 12 марта 1970 года.

Джоффри использовал в постановке «Петрушки» списанные из миланского театра Ла Скала декорации балета, которые ему помог получить Лобанов. В сентябре 1969 года находясь по делам банка в Милане князь (предварительно договорившись) зашёл к Николаю Бенуа в его обширный кабинет в театре Ла Скала. Тут выяснилось, что художник занят новой постановкой «Петрушки», которая шла здесь 22 года. Администрация театра решила, что постановка устарела и на сезон 1970 года заказала новые костюмы и декорации, намереваясь выбросить старые.

– Тогда я спросил, – вспоминает Никита Дмитриевич, – могу ли я купить у театра всю устаревшую постановку и переправить её в Нью-Йорк? Да – с радостью ответил Бенуа. Мы сговорились на 5000 долларов, так как я знал, что Джоффри имеет грант. Списанный материал был переправлен в Америку и помог уложиться в ассигнованный бюджет. В день премьеры Джоффри прислал нам с женой 36 белых роз с благодарственным письмом.

Замечательно, что коллекция уже тогда находила практическое применение в театральной жизни. Более того, она притягивала к себе круг людей, способствовавших её формированию и расширению. Во время подготовки «Петрушки» в Нью-Йорке Лобановы сдружились с Леонидом Федоровичем Мясиным, который впоследствии переселился в Сан-Франциско. В 1974 году, когда Лобановы тоже перебрались туда, они продолжали встречаться с ним, благодаря чему коллекционеру удалось купить у него эскизы костюмов Марка Шагала к балету «Алеко» для Алеко с Земфирой и старика (отца Земфиры). Но до этого приобретения коллекционеру пришлось ждать 14 лет.