Всеволод Чаплин: Вера и жизнь

Глазьев был бы сегодня лучшим главой экономического блока правительства – при балансирующем влиянии кого-то из «осторожных» теоретиков и практиков. Как минимум его нужно сделать ключевой фигурой в теневом правительстве патриотических сил, а такое правительство давно пора создать.

Рад тому, что Сергей Юрьевич – настоящий православный христианин, поверяющий словом Божиим свои труды. Он много помогал Церкви и в Думе, и в исполнительной власти. И ответная поддержка могла бы быть более явной – не ради того, чтобы иметь близкого человека в будущей власти, а ради единства ценностей и ради совместной работы на самостоятельное будущее России, на избавление народов мира от Левиафана финансового капитализма.

Этого человека уважают даже закоренелые оппоненты. Писатель левых взглядов, советский патриот, не принявший событий начала девяностых, Александр Андреевич принял «путинскую» Россию. И вступил в активный диалог с Церковью – в первую очередь на площадке Изборского клуба, который мне пришлось не раз посещать и офис которого я однажды освятил.

Споров вокруг религиозных взглядов Проханова в православной среде было и будет много. Не знаю, является ли он «практикующим» христианином. Отождествление им подвигов неверующих советских людей со святостью, конечно, никак не ложится в рамки истинного христианского богословия. «Икона» с изображением Божией Матери, Сталина и советских полководцев, которую Александр Андреевич с Изборским клубом возили по регионам, многих покоробила, хотя государственные деятели прошлого не раз изображались без нимбов в иконописном стиле. Как бы то ни было, не все патриоты и воины прежних веков вошли в Царство Христово. Неверующих это касается в первую очередь. Святость и гражданский подвиг совпадают не всегда.

Однако для диалога Церкви с левыми силами Проханов – фигура почти идеальная. Не надо требовать от него, как и от других участников подобных диалогов, немедленного исповедания Православия. Даст Бог, в определенный Им час Александр Андреевич придет к полноте веры. Или повторит сложный путь многих русских богоискателей – между прочим, писатель является внучатым племянником Ивана Степановича Проханова (1869–1935), самобытного религиозного мыслителя, который сначала был членом общины молокан, а потом стал одним из лидеров протестантского движения евангельских христиан.

В любом случае России очень нужно, чтобы голос главы Изборского клуба звучал почаще: не только в ток-шоу и книгах, но и в процессе выработки государственных решений – политических, военных, культурных. Он – один из тех мыслителей, которые стремятся принести в новые времена лучшее из советского «драйва».

С Максимом мы, как помнится, впервые пересеклись на одной из хиповских тусовок в конце восьмидесятых. Потом не виделись долго и встретились, когда он создал яркое, умное приложение «Религии» в «Независимой газете». До этого он поработал учителем в православной гимназии «Радонеж», выступал на одноименном радио. Побывав в горячих точках, познакомившись со многими религиозными лидерами мира, Шевченко сохранил верность левым убеждениям юности. В какой-то момент неприятие западного капитализма привело его к увлечению радикальными версиями ислама, к благоговению перед их лидерами. Но Максим остался православным христианином.

Последовательные левые и антизападные взгляды, а также исламские симпатии наверняка не добавили ему союзников в руководстве СМИ и в кулуарах власти. Телепрограммы Максима исчезли с экранов, газетно-журнальные проекты – например, интересный журнал «Смысл» – тоже прервались, и очень жаль. В преддверии новой исторической эпохи – а я убежден, что она наступает, – стране необходим свежий, глубоко «незападный» взгляд на мировые процессы. Именно таков взгляд Шевченко, сопоставляющего евроатлантические шаблоны мышления и права с опытом православного и исламского мира, а одновременно – с левой политической традицией.

В Церкви Максима также почти перестали слушать – из системных дискуссий в ней он выпал, когда перестал быть редактором «НГ-религий», а злые либерально-православные языки стали шептать о его «тайном переходе в ваххабизм». Ко многому в Церкви этот журналист, хорошо ее знающий, относится критически – что уже само по себе есть достаточная причина его выслушать. Не только же лживым дифирамбам внимать…