Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

Слава Богу, что настоящее христианство сегодня продолжает говорить о легитимности религиозной нормы как одной из основ законодательства и устройства общества. В Основах социальной концепции читаем: «Уважая мировоззренческий выбор нерелигиозных людей и их право влиять на общественные процессы, Церковь в то же время не может положительно воспринимать такое устроение миропорядка, при котором в центр всего ставится помраченная грехом человеческая личность. <���…> Она добивается признания легитимности религиозного мировоззрения как основания для общественно значимых деяний (в том числе государственных) и как существенного фактора, которые должны влиять на формирование (изменение) международного права и на деятельность международных организаций».

В том же документе утверждается: «Право – особая сфера, отличная от смежной с ней этической сферы: оно не определяет внутренних состояний человеческого сердца». Да, строго говоря, это так. Не все, что является грехом, является преступлением, хотя понятия это близкие потому, что в истинно правовом государстве все, что является преступлением, является грехом с точки зрения Церкви. И не всякое законоустановление может быть названо по-настоящему правовым. В Уголовном кодексе времен СССР существовала статья 70 «Антисоветская агитация и пропаганда» – при том, что человек, по определению, имеет право публично критиковать существующий строй и призывать ненасильственными методами сменить его. Сегодня некоторые пытаются объявить вне закона утверждения об истинности только одной религии, а без таких утверждений немыслимы ни Православие, ни ислам, ни многие другие веры. Еще недавно делались попытки объявить «экстремистскими» тексты древних священных книг. Слава Богу, этот процесс был остановлен законом, внесенным в Думу Президентом Путиным и выводящим из-под удара Библию, Коран, Танах и Ганджур – священные книги христианства, ислама, иудаизма и буддизма. В процессе обсуждения законопроекта я говорил, что этого мало – неужели можно объявить «экстремистскими» творения святых, живших более ста лет назад, даже если они совершенно не подходят под современные критерии «толерантности» и «политкорректности»? Володинская команда тогда попросту перестала приглашать меня на совещания. Между прочим, для православного христианина тексты святых не менее ценны и важны, чем Библия. Их распространение, как и признание своей и только своей веры истинной, для Церкви никогда не будет грехом, даже если кто-то беззаконно объявит все это преступлением.

Впрочем, обычно преступление – это и грех. И не случайно Церковь духовно помогает заключенным в тюрьмах – она видит в них грешников, оступившихся и нередко кающихся. А вот что делать, когда грех преступлением не является? Соглашаться ли с тем, что государство в рамках закона считает его допустимым, а иногда даже поощряемым? В этой книжке уже немало говорилось об аборте. Для государства это обычная «медицинская» манипуляция, для Церкви – убийство. Для кого-то осквернение храма – «акт творческого самовыражения», для кого-то – совершенно нетерпимый поступок, ради предотвращения которого можно и жизнь положить. Или пропаганда разврата в школе – кто-то назовет ее прогрессивной, кто-то – преступной. Конечно, есть грехи, которые законом никак не ограничишь – и потому спорным является применяемый иногда церковными чиновниками термин «легализация греха». Попробуй запрети, например, мысленное богохульство. Или нечистый взгляд на женщину. Или даже спор с Богом: если человек не оскверняет святыню, он волен быть активно неверующим, волен задавать Творцу любые вопросы, даже «резкие».

Однако многие общественные явления все же лежат на стыке нравственности и закона. Верующие люди могут и должны призывать государство делать право более моральным, сокращать разрыв между нормой закона и нормой этической, нормой религиозной. Этот разрыв придуман не нами – он привнесен извне на черных крыльях антимонархических и антицерковных революций, ведомых тайными обществами. И сегодня на нем настаивают исторические недруги России – внешние и внутренние. Нашей цивилизации этот разрыв совершенно чужд. Более того, даже так называемая «личная» жизнь – супружеские измены, блуд, брошенные дети, конфликты мужа и жены – всегда в нашей традиции становились совместной заботой Церкви, государства, законотворцев.