Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

Что происходит с церковными средствами на более высоких уровнях? Приходы перечисляют в епархиальные центры некоторые суммы – в Москве относительно небольшие, а вот во многих регионах, где приход едва «зарабатывает» 100, 50, а то и 10 тысяч в месяц, – ощутимые. Создание новых епархий – мера сама по себе очень правильная, исключающая ситуацию, когда один епископ управляет сотнями приходов, – в то же время усилила нагрузку на «низовые» общины. Архиерей районного масштаба хочет ни в чем не уступать «областному» – и усиленно «доит» приходы, иногда требуя от них денег в размере всех текущих поступлений и даже более того.

Сами епархии перечисляют в церковный центр обычно более чем скромный процент. Некоторые из крупнейших направляют по в год 10–20 миллионов, самые бедные и большинство зарубежных не платят ничего. При этом центральному церковному бюджету приходится оплачивать расходы крупнейших духовных учебных заведений, синодальных учреждений, некоторых заграничных представительств. Неясно, правда, какая доля расходов идет на ростовщические манипуляции, на содержание Патриарха и лиц, работающих не на всю Церковь, а лично на него, а также на резиденции, визиты и тому подобное. Конечно, центральный бюджет имеет и другие доходы – от предприятия «Софрино», выпускающего свечи, иконы, церковную утварь и сувениры (впрочем, его былая монополия давно утрачена), от некоторых гостиниц и от пресловутого банковского процента (рискованные вложения недавно, если верить СМИ, привели к потере значительных средств). Но и размеры этих доходов практически никому не известны. Как-то я попытался их «прикинуть» – скорее в пессимистическом варианте.

В начале 2016 года РБК опубликовал «расследование» на тему «На что живет Церковь». Высказано много разных предположений, остается немало белых пятен. Сделана попытка подсчитать совокупный доход всех церковных институтов: епархий, монастырей, приходов и так далее. Это задача очень непростая. Несколько проще подсчитать средства центрального церковного бюджета, доходы и расходы которого почему-то остаются тайной за семью печатями. Опубликовать их, к чему я давно призываю, – лучший способ избежать домыслов. Тем более что сейчас очень многие расходы и так публикуются по закону и будут публиковаться все в большем объеме. Не думаю, что упомянутые в статье многие миллиарды реально поступают именно в центральный общецерковный бюджет. Предложу свои гипотетические расчеты, на точность которых не претендую, выражая свое сугубо частное мнение, на которое, впрочем, имею право.

Итак, доходы в год:

поступления от епархий – 300 млн руб.;

поступления от ставропигиальных монастырей и приходов Москвы – 200 млн руб.;

поступления от церковных предприятий («Софрино», гостиница «Даниловская», издательство Московской Патриархии и прочие) – 150 млн руб.;

доход от вложения церковных средств в ростовщические банковские операции – 400 млн руб. (если верна информация об утрате средств во «Внешпромбанке», в 2016 году эта сумма уменьшится вдвое).

Средства, выделяемые государством и спонсорами на реставрацию и строительство, направляются напрямую «низовым» структурам и к общецерковному бюджету отношения не имеют. Целевые средства на благотворительные цели также поступают не в общецерковный бюджет, а в Отдел церковной благотворительности и социального служения, в Отдел по тюремному служению и в различные фонды. В общем, получается чуть больше миллиарда рублей.

Расходы:

на содержание синодальных учреждений (в основном на зарплаты) – 150 млн руб.;

на центральные духовные учебные заведения (полагаю, что финансируются, причем частично и нерегулярно, только московские и санкт-петербургские духовные академии и семинарии) – 100 млн руб.;

на зарубежные учреждения (думаю, что финансируются только отдельные наиболее значимые представительства) – 100 млн руб.;

на строительство храмов – 0 руб.;

на благотворительность – символические суммы, положим, 10 млн руб.;

на содержание личного аппарата Святейшего Патриарха и его резиденций, на проведение визитов и других Патриарших мероприятий – сумма не поддается оценке. Не в ней ли главная тайна?

Еще раз подчеркну: Церковь – не банк и не холдинг, не дипведомство и не спецслужба. У нее подобных тайн от своих членов не может быть по определению.

В общем, денег в Церкви не так много, как хотелось бы считать авторам журналистских расследований или чиновникам, желающим «подоить попов» (кстати, такое желание много раз возникало в самых что ни на есть христианских государствах). Дальше их будет еще меньше – количество храмов возросло в разы, платить людям копейки становится все труднее, а волонтерам многих видов деятельности не поручишь. Духовенство и церковные работники-миряне уже стали одной из самых низкооплачиваемых социальных групп (и это на фоне воспоминаний о подсоветской крайней зажиточности). Мы идем той же дорогой, что и, например, Католическая церковь в Европе, где священники находятся по материальному уровню жизни примерно там же, где у нас сельские библиотекари – и именно поэтому, а вовсе не из-за целибата, молодежь в духовенство не идет.