Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

«Я надеюсь, что Борис Борисович в своей жизни столкнется с чем-то, что позволит понять: самоуспокоенность, душевный комфорт – все это только мешает человеку увидеть настоящую цель, которая состоит в достижении вечной жизни, по отношению к которой нынешняя жизнь – это лишь вступительный экзамен. И если человек живет слишком спокойно и сыто и слишком сильно подвержен душевному комфорту, это значит, что Господь его оставляет, а когда испытания приходят, тут Господь посещает», – пояснил священник. Он добавил, что настоящие христиане придерживаются противоположной позиции. «Слова Бориса Борисовича оставим на его совести. Мы с ним расходимся мировоззренчески, как и все православные христиане, думаю, с ним мировоззренчески расходятся. Пацифизм, который он, по сути, исповедует, весьма далек от истинного христианства, которое предполагает защиту своей семьи, своего Отечества, своих близких с оружием в руках. И надо прямо сказать, что христианство противоположно обывательскому идеалу спокойной и сытой земной жизни», – добавил Чаплин. По мнению священника, высшие силы могут вмешиваться в историю в тех случаях, когда люди отклоняются от правильного пути.

«Многие считают, что Великая Отечественная война стала Божиим наказанием за грехи цареубийства, отступления от Бога и прочие грехи, которые произошли в нашей стране после 1917 года, в том числе грехи массовых гонений на Церковь и невинных людей. И если кто-то полагает, что, живя богато, спокойно, заботясь о своем душевном комфорте, который проповедуют сторонники религиозных учений, к которым близок Борис Борисович Гребенщиков, – это что-то самодостаточное, эти люди не правы. Господь еще не раз может вмешаться в историю, чтобы показать людям, что сытая и спокойная земная жизнь и ложный душевный комфорт являются на самом деле обманчивыми, – это перевернутая логика. Такое вмешательство нужно для того, чтобы люди поняли: главная жизнь – это не эта жизнь, а жизнь вечная, которая достигается истинной верой и добрыми делами», – заключил Чаплин.

Не менее, чем с армией, история страны и народа связана со школой. Недаром сегодня так часто вспоминают слова Бисмарка: «Войны выигрывают не генералы, войны выигрывают школьные учителя и приходские священники». Школа в России имеет во многом церковное происхождение – наряду с аристократическим. Именно при храмах и монастырях первоначально возник учебный процесс. Светская школа появилась вместе с западным влиянием, но не отменила решающей роли Церкви в деле образования и воспитания простых людей (в отличие, к сожалению, от дворянства и «служилого сословия»). В церковных школах знания, полезные в жизни, соединялись не только с изучением евангельских истин, но и с формированием целостного взгляда на мир, свойственного православному человеку. Юношество училось понимать, где у России друзья, а где недруги, почему надо защищать Отечество, каково идеальное устройство государства, какое место в жизни должны занимать деньги и материальное богатство, как выбрать супругу или супруга, какой должна быть семья, чем опасны разного рода пороки. Представления обо всем этом органично наполняют Писание и Предание, хранимые Церковью.

Образовательные тенденции, пришедшие из Западной Европы, вроде бы несли с собой универсализм и также предполагали целостное мировосприятие. Но уже с самого начала – с XVIII века – они разделили в сознании высших слоев общества православную церковность и взгляды на устройство жизни народа и государства. «Декабристы» – деятели первого в России масонско-либерального заговора – по большей части были православными людьми, но представления об идеальном общественном строе у них были антиправославными, сформировавшимися под влиянием зарубежных учителей и публицистов.

Не случайно я как-то предложил отметить годовщину путча на Сенатской площади молодежной акцией. На здании Сахаровского центра на Земляном валу много лет висел плакат: «С 1994 года в Чечне идет война. Хватит!» Я попросил православную молодежь встать напротив с плакатом: «С 1825 года либералы разваливают Россию. Хватит!» Молодые люди, правда, так и не удосужились плакат нарисовать – как водится, не хватило минимальной организованности. Да и инерция ложного благоговения перед «декабристами», чей культ талантливо пропагандировался в позднем СССР, сыграл свою роль. «Как же, они такие милые, про них фильм хороший сняли, там Костолевский играл» – такие настроения живы до сих пор…