Алмагуль Умирбекова - Яблоневый сад

Шла война, лишившая тысячи семей детей и кормильцев.... Абикен, дедов сын и моей отец, был студентом второго курса Казахского горного института. Его забрали на фронт еще в 1940 году, точнее – в Саратовское танковое училище. Страна уже готовила офицеров-танкистов для грядущей войны. Моему будущему отцу тогда было всего двадцать лет, а маме – восемнадцать. Когда Абикена забрали, его молодая жена осталась в колхозе, беременная мною.

Вслед за сыном на фронт забрали и единственного дедова брата Кадыркали. По рассказам он был очень веселым, легким и ироничным человеком с огромным чувством юмора. Всегда всех разыгрывал, включая моего легковерного деда. Кадыркали, кстати, был председателем местных советов. Он тоже во мне души не чаял и, наделенный документальной властью, будучи бездетным, перед уходом на фронт в архивах записал меня как свою дочь. Представляете? По документам я и его была дочкой, и своего отца дочкой. Мы об этом узнали намного позже. Вот такой он был чудак. Может чувствовал, что не вернется уже с той войны…, хотел, чтобы у Алилы, его женушки, осталась самая настоящая документально оформленная дочка… Или просто пошутил, как обычно.

Алила была под стать своему веселому мужу. Вот уж они точно были «два сапога – пара». Алила, человек с широчайшей душой, была активистка, красавица, веселушка и певунья. Характер при этом у нее был стальной, уж у нее-то не забалуешь. Мужчин на работе она строила, как настоящий генерал в юбке! Алила была, кстати, коммунисткой. Это о многом говорит, потому что вступить в партию тогда, да еще для простой сельской женщины, было делом не простым.

Работала она за десятерых, пела за десятерых, да и жила за десятерых! Овдовев, безутешная Алила «вцепилась» в меня как в их с Кадыркали дочку, практически поверив в историю, сочиненную дядюшкой перед уходом на фронт. Я и для нее стала тем якорем, который держал на плаву ее хрупкий кораблик жизни. Она рано вставала, чтобы накормить меня лепешкой со сметаной перед школой и собственноручно заплести косички. Таких косичек, которые придумывала Алила, ни у кого в классе не было, и все девочки мне завидовали.

Алила и ее сестры были очень дороги нашей семье. Одна из них, Камила, вышла замуж за самого близкого друга моего отца, Азимхана. В колхозе говорили, что два друга были просто «не разлей вода». Ниточка и иголочка. Где один, там и второй. Оба не вернулись с той страшной войны. У Азимхана тоже остался сыночек, Азимжан. Говорили, он учился в консерватории. Камила была моей крестной. Сколько ее помню, всегда дарила мне дорогие и памятные подарки. Помню, однажды даже притащила в дом деда швейную машину Зингер. Это была единственная швейная машинка в колхозе, а обладать ею было сравни обладанию автомобилем. Вот такая была моя крестная тетя Камила, сестра моей названной матери Алилы.

Проводив сына и брата на войну, дед затосковал и … вскоре тоже подался на фронт. Вот так наш дом покинули сразу трое мужчин: дед, мой отец и мой дядя. Вернулся живым только дедушка. Наверное, боженька пожалел меня, осиротевшую дважды, и вернул деда живым и невредимым.

Дед получил ранение и был признан непригодным к военной службе. Так вот слушайте, как это было. Как сам дед рассказывал, немцы – народ очень дисциплинированный, война войной, а обед – по расписанию. Какие бы военные действия ни происходили, в полуденное время немцы неизменно складывали оружие и обедали. Как-то во время одного из таких обеденных перерывов, рассказывал дед, «наши» и немцы расположились в противоположных окопах. Время обеда, слышно постукивание алюминиевых ложек об алюминиевые миски. Заскучав, дед высунул голову из окопа, чтобы подсмотреть, чем там занимаются немцы. В ту самую минуту и один из немцев из противоположного окопа, заскучав, высунул голову, чтобы подсмотреть, чем это таким эдаким занимается наш дед. Ну и выстрелил в деда. А чего он подсматривает?! Выстрел оказался не смертельным, а любопытный немец, сам того не зная, вернул мне моего деда живым и целехоньким. Так шутил дедушка. Правда это или нет, судить вам. За что купила, за то и продаю, как говорится.

Так уж получилось, что большую часть своей сознательной жизни я прожила далеко от дедушки, в городе Уральске, на границе с Россией, куда мы, молодые журналисты, приехали по распределению после окончания Университета в начале шестидесятых годов. Вот сколько там жила, столько и тосковала по деду и его яблоневому саду. В те советские времена отпуск предоставлялся только один раз в году. Так я и жила от отпуска до отпуска, скучая и тоскуя по малой родине. Зато один раз в году аж целый месяц мы проводили в Алма-Ате! Вот это было счастье! И для меня, и для деда! Мы всегда ждали этой встречи! А иногда дед, не выдерживая годовой разлуки, завершив летние дела по хозяйству, тоже наведывался к нам в Уральск. Вот так мы и жили, от встречи до встречи.