Папа обедает на кухне, 1986 год
В общем, я и так каждый день в думах о папе. А с подобными хлопотами точно его не забудешь. Получается, что эта канитель меня не раздражает, а я даже благодарен ей: вроде как папиными делами занимаюсь, что-то делаю для папиного блага, папа бы это одобрил и т. д.
На самом деле, конечно, безобразие, что мне через суд придется доказывать, что я являюсь сыном своего отца. Но, может, этот итоговый странный документ будет иметь какой-то смысл, и вся эта непрекращающаяся ходьба по различным конторам закончится?
Через три недели годовщина папиной смерти. Вроде стал успокаиваться, если это так можно назвать, поэтому боюсь приближающейся даты: опять буду терзаться, самобичеванием займусь. До чего же папу жалко. Какие же мы черствые, равнодушные люди. Мучает все это. Но ничего уже не вернуть, приходится с этим жить.
05.03.2019
Сегодня спонтанно сходили с мамой в наш театр на спектакль «Без меня меня женили» – это немецкий шванк, простонародная комедия.
Олег и папа, снова чтение перед сном, 1986 год
Именно этот спектакль я смотрел в прошлом году 1-го апреля, в день смети моего отца. Меня разрывало от всплеска адреналина, я метался по улице, не мог усидеть дома, поехал в театр, заполнил какие-то бумаги, посмотрел начало спектакля, буквально 20 мнут. Очень хорошо помню этот день.
Естественно, сегодня перед спектаклем на глаза постоянно наворачивались слезы. Я знаю этот психологический механизм: не нужно окружать себя символами, которые ассоциируются с тяжелыми воспоминаниями. Но что делать, я и сам не готов расставаться с отцом, цепляюсь за все, что можно, лишь бы это хоть как-то было с ним связано.
Какой я дурак: ведь был же рядом живой отец, и я этим не пользовался. Теперь выдумываю черт знает что, чтобы хоть чем-то восполнить утрату, заполнить образовавшуюся брешь. Конечно, из этого ничего не получается.
06.03.2019
Ровно год назад в этот день папе стало плохо. Он пошел тогда с мамой на дачу, дорога трудная, старому человеку было тяжело.
Сфотографировал папу перед отправлением домой, сзади расположено наше дачное озеро, 1986 год
Ничего нас не насторожило, черствые мы, равнодушные люди. Это когда не видишь человека 20—30 лет, а потом вдруг встречаешь – тогда да, изменения заметны. А папа жил все эти годы с нами, менялся изо дня в день медленно, незаметно, старел, его одолевали недуги, а для нас это было привычно, потому что происходило постепенно, не вдруг.
Каждый день думаю о том, что все могло бы быть иначе. Хотя папа, конечно, все равно бы когда-нибудь умер. Но если бы не наше наплевательское отношение – он, быть может, прожил бы еще несколько недель, месяцев, лет. Вот о чем я думаю всегда.
Теперь уже я хожу с мамой на дачу – вместо папы. Правда, отношусь к этому с некоторым раздражением, поскольку вопрос продовольственной безопасности не стоит, а ходить на дачу – долго, утомительно и бессмысленно.
Папа закрывает ворота на даче, 1986 год
Мама на обратной дороге, помимо рюкзачка, взяла ручную кладь – пакет с какой-то морковкой, чем-то еще. Всю дорогу пытался у нее забрать груз, чтобы она не несла его. Мама уворачивалась, не давала мне взять пакет. Все время говорит, что она выносливая. Я ей говорю, что она старая, и не нужно бахвалиться своей мнимой выносливостью, кому-то что-то доказывать. Но разве маму убедишь? Упрямая она. Не заметила, как загоняла папу до смерти, а теперь и себя выматывает. Нет смысла в этих нагрузках и трудовых подвигах. Даже не знаю, как с ней еще разговаривать.
Порой подступают мысли, что мама умрет на даче или по дороге на дачу. Тут даже экстренную помощь посреди чистого поля не окажешь. Невеселые, в общем, мысли.
Наступит лето – опять каждый день придется следить, чтобы мама не упахивалась на грядках, не перерабатывала. Не работать заставляем, а, наоборот, настаиваем, чтобы она не работала. Что за поколение такое?! Словно цель перед собой поставила: умереть от тяжелого непосильного труда.
Читать дальше