Юрий Безелянский: Опасная профессия: писатель

Человек, как моральный представитель фауны, труслив и эгоистичен…» (12 октября 1964).

Довольно зрелая оценка окружающего мира. Некоторые отмечают, что у великана Довлатова была душа ребенка. Нет, это был умудренный жизненным опытом человек. Просто от тягот бытия он спасался шутовством и юмором, которые некоторые знакомые принимали за его суть, мол, несерьезный человек.

Вспоминая Довлатова, Петр Вайль писал: «Кем бы хотел стать – об этом несколько раз говорил сам: джазовым музыкантом, который выходит на авансцену, поднимает трубу или саксофон, и зал обмирает. Это, конечно, мечта о немедленном воздействии, чего лишено ремесло литератора: издательский цикл, типографский процесс, читатель за тридевять земель. В качестве устного рассказчика Довлатов такого музыкального эффекта достигал».

И еще Вайль: «Образование Довлатов получил нерегулярное, так как обнаруживались ощутимые провалы, почти полное незнание изобразительных искусств, серьезные лакуны в литературе – античность, зарубежная классика, даже такая, как Шекспир. Но уж что знал, то знал превосходно: русскую и американскую словесность. Вообще литература исчерпывала почти весь его кругозор. Помимо этого – джаз. Еще кино – прежде всего американское».

Ну, и что? Действительно, Довлатов, прожив 12 лет в Нью-Йорке, не был ни разу в музее «Метрополитэн». Он избегал ненужных ему знаний. Короче, он не был эрудитом, но он был Довлатовым, который нес в себе, по мнению Беллы Ахмадулиной (ну, а она всегда была знатоком тайных пружин), лучезарность и тайную трагедийность.

Подведем итог. Так кто такой все-таки Довлатов? Талантливый миниатюарист и ювелир слова, он виртуоз, если воспользоваться определением Осипа Мандельштама, «молекулярного искусства».

Разговор из трех фраз:

– Какой у него телефон?

– Не помню.

– Ну, хотя бы приблизительно?

На этом и завершим наш рассказ, где мы пытались хотя бы «приблизительно» поведать о Сергее Довлатове.

Книга подошла к концу, ну и что? Принесла ли она пользу? Обогатила ли каким-то новым знанием? Заставила задуматься?..

Хочу подтвердить, что история русской литературы XX века условно делится на три периода. Первый: инерция Золотого пушкинского времени и расцвет Серебряного века (проклятые вопросы бытия, поиск новых смыслов и т. д.). Поэты и писатели – властители дум, читательские кумиры.

Второй период: после Октября 1917 года. Советская литература. Литература под гнетом идеологии. Деление на «хороших» и «плохих», то есть таких, кто не в ногу с линией партии. Для «подручных партии» и «инженеров человеческих душ» – премии и ордена, почет и материальные блага. Для отступников и вольнодумствующих – арест, тюрьма, лагерь, расстрел, – кому какая выпадала фишка. И, тем не менее, под страхом и прессом, под гнетом цензуры, многие писатели честно писали и создавали прекрасные произведения.

Третий период: нынешний. Демонтаж социализма и строительство капитализма. Нет идеологии, но есть жажда наживы. Власть по существу бросила культуру и литературу на произвол судьбы, озабочена только нефтью и газом и распределением финансовых потоков. Большинство народа выживает само по себе. Литература? «Свобода приходит нагая», и никаких табу и запретов. И пишут в основном коммерческие, развлекательные книги. Круг читателей постоянно сужается. В основном тургеневские барышни да советские пенсионеры. Но тургеневских барышень наперечет, в основном девушки стремятся в пресловутый «Дом-2», а у пенсионеров нет денег на книги да и сил дойти до библиотеки. Отсюда жутчайший кризис и падение интереса к книге.

А что авторы? Писатели в глубоком нокауте. Идти в маскульт или снова писать в стол? От издателей то и дело слышишь: «Это не наш формат! Это неинтересно! Больше крови и насилия, покруче секса – тогда пойдет!..» Но не все способны на такое «письмо».

Серьезные тексты умирают. Процветает вульгарность и бульварщина. Один современный автор, нисколько не стесняясь, заявляет: «Я представитель быдла». Другой откровенничает, что литература для него всего лишь хобби, в основном он торгует вином.

И вот в начале XXI века мы имеем то, что имеем. Аполлон не требует поэта к священной жертве (увы, эту фразу поймут только читающие). Россия из культурной становится бескультурной и безлитературной. Иногда даже кажется, что сбылось пророчество Оруэлла в романе «1984»: задача идеологов власти свести язык к двум словам: «Ура!» и «Долой!», все разделить на черное и белое, упразднить все оттенки цвета. И мы, действительно, видим сегодня одномерного человека, не рефлектирующего, не страдающего, не сопереживающего, а грубого, циничного и малознающего.