Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2 - 1928–1956

Я пятую неделю лежу, был грипп, небольшая пневмония, но все же я больше лежу или сижу. Вот и сейчас пишу в столовой, жду Андрея обедать, он на днях опять уезжает в Казахстан уже начальником небольшой бригады, а вечером сегодня прилетает из Киргизии Лев. Конст., где сдал для сей нации киргизской свою оперу с большим успехом.

София Ивановна замучилась со мной. Хорошо, что у нас Варя, которая очень вкусно готовит и по утрам, убирая, ведет со мной и научные, и религиозные беседы. Она часто бывает в церкви, почитает все праздники и крепко верит в будущую блаженную жизнь – вот мы и беседуем.

Зося очень занята в театре и преподает в Студии, чтобы увеличить доход – очень ей трудно, да и кругом весь народ работает и хватает по два-три учреждения – все утомленные, раздраженные – радуйтесь, что Вы не в Москве – это какой-то ад. Когда Софа изредка выходит, то, задыхаясь, рисует сплошную давку и грубых раздраженных людей.

Я уже забыла, как ходят по магазинам – по вкусу все равно ничего не найдешь. Недавно я просила Софу купить корзину цветов, чтобы поздравить молодую актрису с новым выступлением, и представьте, нигде Софа не нашла цветов, и насилу набрали по знакомству букет пионов и левкоев.

Вчера наш бывший театр уехал на месяц в Ленинград на гастроли. Я сижу дома и только мучаюсь и страдаю, думая о том блестящем, прекрасном зарождении нашего театра, и во что вся сплоченность и поворот на новый путь нашего искусства превратили.

На днях я получила букет из роз из гурзуфского моего садика – это всколыхнуло до глубины души, и такая глыба воспоминаний захватила меня, и Гурзуф, и связанная с ним Ялта, и Машенькина опустевшая комната, и сад, и все вспомнилось. Еленушка – Вы поймете это!

Простите, что плохо пишу, несвязно. Голова уже не та, да и вся я не та, ведь мне через год – 90 лет.

Кланяюсь матушке Рафаиле и Вячику и Анне Петровне и чудному виду на Ялту из Вашего окна.

Скажите девушкам, что всех обнимаю и помню, и чтобы меня помнили. София Ив. шлет всем привет, а я очень устала, целую крепко. Ваша Ольга Леонардовна

Приписка Софы: «Пишите нам, пожалуйста. Мы связаны с Вами крепко прошлым и очень хотим продолжать эту связь. Вы – человек нашего толка» (ОР РГБ, 747.1.42).

27 июня 1957 г.

Я понимаю (отчасти), что Вы молчите, дорогая Еленочка наша, но хочу сказать, что за Вашим молчанием я чувствую, что у Вас и в душе Вашей, и в голове что-то изменилось, и вот я, на правах Вашего старого друга, конечно, волнуюсь. Какие-то мысли в Вашей голове, и не хотите Вы их выкладывать.

В день Ваших именин мы с Софой много говорили о Вас, чокались за Ваше здоровье. – А, может быть, я Вас утомила описанием моего слабого здоровья?

Скоро 15 июля – день памяти Антона Павловича и полгода, как скончалась Мария Павловна. Мне хочется, чтобы и от меня была память, раз я не могу приехать в Ялту к этому дню. Я Вам на днях вышлю тысячу рублей и очень прошу возложить и украсить могилу М.П. и половину передать Г.М. Огневой для украшения выставки, вообще как всегда это делалось в день 15 июля.

Хорошо бы на могилу М.П-ны цветы поставить в горшках, если Вы найдете таковые, и решетку убрать зеленью и цветами. Пишите мне все откровенно – все это останется в моем сердце.

Целую Вас. О. Книппер-Чехова (ОР РГБ, 747.1.42).

29.6.1957 г.

Ольга Леон. хочет менять Гурзуф на подмосков. домик, хлопочем, не знаю, как удастся, а то ведь О.Л. некуда деваться летом; в санатории Барвиха, Сосны она ни за что не хочет, без меня ей невозможно: я ее понимаю, я ее глаза, уши, медсестра, секретарь, кассир, бухгалтер, швея на починках, в общем, круглые сутки около нее (ОР РГБ, 747.1.16).

20 августа 1957 г.

Дорогая Еленочка, во-первых, обнимаю Вас, крррепко, целую, чувствую и знаю, что Вам тяжело, – знаете песню: «Не скажу никому, отчего у меня тяжело на груди…» [Романс А.С. Даргомыжского на слова А.В. Кольцова]

А кто-то писал, что хочет приехать к нам в Москву, посидеть, поговорить, чайку выпить и еще кое-чего, вспомнить по-хорошему – правда?

Подумайте об этом, дорогой друг. Я бы Вас сама встретила.

Не знаю, понравится ли Вам наша столица после вашего приволья. А все-таки подумайте.

Из письма к девушкам узнаете, отчего я последнее время редко пишу: я ведь на улицу не выхожу, а спускаюсь по лифту и прямо в машину. Из машины иногда вылезаю и иду с палочкой очень осторожно, по слабости зрения – вот какая я стала. Но ничего, поскрипим и далее, пока отправлюсь к Машеньке.