Мария Рива: Моя мать Марлен Дитрих. Том 2

Семья Зибер-Дитрих в ресторане. 30-е годы.

Мы прошли подземным отсеком через кухни отеля «Уолдорф», спасаясь от прессы, поджидавшей Дитрих у входа. Мать уловила острый запах чеснока и тимьяна и бросила через плечо:

— Сегодня у них баранина по-провансальски. Надо сделать заказ, пахнет вкусно. — С этими словами она скрылась в грузовом лифте.

В номере мать сняла дорожный костюм и привела себя в порядок, пока я разбирала накопившуюся почту. Прежде всего она затребовала телеграмму от нашего Рыцаря, намеревавшегося присоединиться к нам, и поэтический опус от фон Штернберга.

— Дорогая, позвони «мальчикам», а потом распорядись насчет заказа.

Мать закурила, и я протянула ей две телеграммы.

ДИТРИХ УОЛДОРФ АСТОРИЯ НЬЮ-ЙОРК

НАЧИНАЮ БЕСПОКОИТЬСЯ ПРИВЕЗТИ ЛИ УКСУС ИЛИ ЕГО МОЖНО КУПИТЬ НА МЕСТЕ ТЧК БЛАГОДАРЮ ЗА ОТДЫХ И ЗА ТО ЧТО ТЫ МОЯ

К тому времени, когда раздался звонок из Голливуда, мы уже заказали баранину.

— Дорогие мальчики, вы уже получили мой список? Бриджеса по приезде видели? О машине позаботились? Непременно сообщите ему, когда мы прибываем в Пасадену, и уточните, что мы едем прямо в «Парамаунт». Не забудьте про термосы. На пятницу закажите раков и, непременно, с укропным соусом. Я видела Колетт в Париже. Кого, спрашиваете? Колетт, великую французскую писательницу! Глупость непростительна и в Голливуде. А вы, кстати, там не так уж давно обретаетесь. Даже в Голливуде можно читать хорошие книги! Позвоните Трэвису, сообщите, что я везу платья из Парижа, которые можно использовать для съемок, но пусть никому не рассказывает… А охранников для Ребенка подыскали?.. Я видела Джо в Лондоне… Ну да, все так же пялит на меня влюбленные глаза… Только что получила от него телеграмму, послушайте:

СЕРДЦЕ МОЕ НЕ НАХОДИТ ПОКОЯ СЛЕЖУ ЗА ОБЛАКАМИ И ЗАКАТАМИ КОГДА ЦВЕТ ТВОИХ ГЛАЗ И ВОЛОС ИСЧЕЗАЕТ С НЕБА ТЧК КАК ХОЧЕТСЯ ЗАБЫТЬСЯ И ЗАСНУТЬ ЧТОБЫ ПОТОМ МЕНЯ ПРОБУДИЛИ К НОВОЙ ЖИЗНИ И ВЕРНУЛИ ОТ ЗАБЫТЬЯ СМЕРТИ НО И ТОГДА Я БУДУ ОЩУЩАТЬ ТВОЕ ПРИСУТСТВИЕ ТЧК ТЫ В МОЕЙ КРОВИ ТЧК ЧТО ОСТАЕТСЯ КОГДА РАДУГИ ИСЧЕЗАЮТ В ВЕЧНОСТИ.

Он все это мог сказать и по телефону! А, впрочем, нет: на бумаге эффектнее! Не позабудьте заказать шампанское, и пусть Нелли проследит, чтобы в моей артистической уборной поставили свежую, хорошо охлажденную бутылку.

Пока мы ехали через Америку, я была так занята поручениями матери, что не успевала поболтать со своими друзьями-проводниками. Только уверившись, что она крепко спит, я убегала на «волшебный балкончик», в открытый тамбур поезда, вдыхала воздух, насыщенный ароматами, и каждый раз изумлялась безбрежным просторам этой величественной, любимой мной страны.

Трэвис встретил нас с распростертыми объятиями. Я устроилась в кожаном кресле у письменного стола и приготовилась к долгой беседе. Чувствовалось, что им недоставало друг друга.

— Трэвис, погоди, я расскажу тебе про фильмы Корды!

— Да, я уже наслышан про сцену купания. В газетах о ней много писали. Неужели ты пошла на это, Марлен? Ты — обнаженная, прикрытая только мыльной пеной?

— Конечно, нет! Ты же меня знаешь… только никому не рассказывай. Они полагают, что эта сцена спасет фильм, обеспечит ему кассовый успех, но я сомневаюсь. Такая скука! Да и что можно ждать от киностудии, где съемки заканчиваются к четырем пополудни, чтобы люди могли выпить чаю? Мне говорили, что в Англии так заведено, но я не верила, пока сама не убедилась. Даже рабочие ателье попивают чаек. Ты можешь себе представить наших рабочих, пьющих чай?.. Видела Джо в Лондоне. Собирается снимать фильм «Я, Клавдий» Роберта Грейвса с Чарлзом Лоутоном и этой Мерль Оберон. Нет, только подумай: сингапурская шлюха в роли римской отравительницы? Я абсолютно уверена, что бедный Джо взял ее волей-неволей из-за Корды. Раньше он себе и представить такого не мог, а вот теперь вынужден идти на уступки. Не знаю, что на него так подействовало. Для них Джо слишком хорош. Они не понимают, не ценят его таланта. Лоутон — просто бездарь. Вообрази, что начнется, когда оба враз попытаются стать великими режиссерами. Лоутону бы слушать да учиться, но ты ведь знаешь актеров… им невдомек, когда нужно заткнуться.