Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2 - 1928–1956

Целую тебя. Твоя Ольга.

Ел. Ф-не, Полиньке, Аникеевне – привет. Ульяшу обнимаю.

Все письма О.Л. к М.П. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.78.30.

24 февр. 55 г. Ялта [В Москву]

Милая и самая дорогая для меня, родная Олечка! Не знаю, допишу ли я до конца это письмо? Я совсем перестала писать письма кому-либо. Большею частью за меня пишет Сысоев, я только подписываю.

У меня такое чувство, что ты все сердишься на меня… Конечно, не проходит дня, чтобы я не думала о тебе. Мне кажется, что мы уж не увидимся больше на этом свете. Так бы хотелось, чтобы ты посмотрела теперь на наш сад – чудо природы!! Твой уголок – чудо природы тоже: придешь в сад и не хочешь уходить. Если бы Софа взяла тебя под мышку и бросила в самолет… Как бы я была счастлива повидать тебя, даже если бы ты накричала на меня по обыкновению.

Погодой я не могу похвастать, сегодня, например, идет то дождь, то снег. Вообще зима была плохая. Выпали было весенние деньки, да опять похолодало и пошел дождь, хотя фруктовые деревья начали цвести.

Как бы я была рада и даже счастлива, если бы Софа тебя привезла в отчий дом!

При сем прилагаю письмо [1183], адресованное нам вместе.

Целую тебя, Софочку и Зосю и обнимаю также всех троих.

Буду ждать письма от всех троих. Твоя Маша.

Как меня Дроздова позорит, да еще в толстых журналах! Вот змея, котор. я согрела на своей груди [1184]. М.Ч.

Письмо М.П. к О.Л. хранится: ОР РГБ, 331.106.9.

21 мая 1955 [Москва – Ялта]

Маша, ты все время зовешь меня и зазываешь и описываешь все прелести ялтинского сада, который я так хорошо знаю и люблю и о котором мечтаю. И так ты меня зовешь, как будто я отказываюсь или не хочу приехать. А я же сама писала тебе, что хочу приехать в начале мая, да вот видишь – не вышло, и мне по моему расшатанному здоровью приходится сидеть на одном месте; дышать кислородными палатками и подушками и т. д.

Маша, ведь я шесть недель вылежала в Кремлевке, вернулась домой и снова слегла, а тебе все кажется, что я прежняя, молодая и здоровая.

В театре идут волнения – у нас новый директор А.В. Солодовников из министерства: он образованный, воспитанный человек – взялся восстановить наш переболевший театр. На днях он говорил перед всем театром, что он думает предпринимать, и его доклад имел большой успех, как я слышу, и я очень жалею, что не могла присутствовать, т. к. еще не выхожу и нигде не бываю, да и боюсь на люди идти, т. к. плохо вижу, плоховато слышу, трудно хожу и дышу.

У нас мало кто бывает – все или заняты или больны. Зося только забегает. Театр уезжает в Молотов и Свердловск, начиная разъезд с 20-го числа.

Я совсем от всех отстала, ничего не вижу. Москвичи бегают и восторгаются Дрезденской галереей; хорошо, что я видела в Дрездене [1185], но с удовольствием слушала восторженные рассказы Марины о красотах живописи.

Поздравь меня: родилась еще Ольга Леонардовна – в Сталинабаде (Таджикистан). Получила письмо и фото 10-месячной девочки; пишет мать, она биолог и энтомолог, отец физик и математик Леонард Иванович. Мать извещает, что родилась девочка и они в честь меня назвали ее Ольгой, тем более что и отчество подходит, и фамилия двойная (Милюнчик-Волынская). Меня тронуло письмо матери, я даже засмеялась, помню. И ответила ей тоже сердечно. Ну вот, Маша, есть у меня тезка, и есть жизнь, в которой одни уходят, другие приходят.

Леву мало вижу – он все на экзаменах сидит, Андрей тоже редко показывается. Вчера сидел вечер Виталий, много и дружно беседовали. Вчера же днем я первый раз выехала покататься, по моему любимому шоссе (Красногорское). Там большая площадь дубовой рощи, но дубочки еще не распустились, но зато кругом лес – феерия, легкое зеленое кружево забыть не могу, даже во сне видела. Все так молодо, прекрасно, свежо, прямо до слез заволновалась. Марина ездила с нами. На этом чудесном шоссе нет проезда, людей изредка встретишь – тишина, благолепие. Белые стволы молодых берез с распускающимися листочками. Мы остановились, выходили, дышали. Марина собирала цветы. Софа собрала кончики травки для Тимки и сорвала ветви березовые.

Почувствуй и ты среднюю полосу нашу – ох, как чудесно. На днях еще поедем, пока зелень еще юная.

Ну, Машенька, глаза очень устали от напряжения, я совсем плохо вижу.

Софа тебя обнимает, целует; кашляет без конца.

Елену Фил., Полиньку, Ульяночку, Аникиевну – всех приветствую.