Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016

Стихи на фронте. В огненной реке
Не я писал их – мной они писались.
Выстреливалась запись в дневнике
Про грязь и кровь, про боль и про усталость.
Нет, дневников не вёл я на войне.
Не до писаний на войне солдату.
Но кто-то сочинял стихи во мне
Про каждый бой, про каждую утрату.
И в мирной жизни только боль могла
Во мне всё тем же стать стихов истоком.
Чего же больше?
Тягостная мгла.
И сатана во времени жестоком.
Но подлый страх, российский старожил,
Преступной властью мне привитый с детства,
И цензор неусыпно сторожил
В моём мозгу с осколком по соседству.
В кромешной тьме, в теченье лет лихих
Я прозябал в молчании убогом.
И перестали приходить стихи.
Утрачено подаренное Богом.

Девятый класс окончен лишь вчера.
Окончу ли когда-нибудь десятый?
Каникулы – счастливая пора.
И вдруг – траншея, карабин, гранаты,

И над рекой до тла сгоревший дом,
Сосед по парте навсегда потерян.
Я путаюсь беспомощно во всем,
Что невозможно школьной меркой мерить.

До самой смерти буду вспоминать:
Лежали блики на изломах мела,
Как новенькая школьная тетрадь,
Над полем боя небо голубело,

Окоп мой под цветущей бузиной,
Стрижей пискливых пролетела стайка,
И облако сверкало белизной,
Совсем как без чернил «невыливайка».

Но пальцем с фиолетовым пятном,
Следом диктантов и работ контрольных,
Нажав крючок, подумал я о том,
Что начинаю счет уже не школьный.

Из проклятой немецкой траншеи
слепящим огнем
Вдруг ракета рванулась.
И замерла, сжалась нейтралка.
Звезды разом погасли.
И стали виднее, чем днем,
Опаленные ветви дубов
и за нами ничейная балка.
Подлый страх продавил моим телом
гранитный бугор.
Как ракета, горела во мне
негасимая ярость.
Никогда еще так
не хотелось убить мне того,
Кто для темного дела повесил
такую вот яркость.

Воздух вздрогнул.
Выстрел.
Дым.
На старых деревьях
обрублены сучья.
А я еще жив.
А я невредим.
Случай?

Команда, как нагайкой:
– По машинам!
И прочь стихи.
И снова ехать в бой.
Береза, на прощанье помаши нам
Спокойно серебрящейся листвой.
Береза, незатейливые строки
Писать меня, несмелого, звала.
В который раз кровавые потоки
Уносят нас от белого ствола.

В который раз сгорел привал короткий
В пожаре нераспаленных костров.
В который раз мои слова-находки
Ревущий дизель вымарал из строф.

Но я пройду сквозь пушечные грозы,
Сквозь кровь, и грязь, и тысячи смертей,
И может быть когда-нибудь, береза,
Еще вернусь к поэзии твоей.

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.

Удрученно не смотри на мир.
Отрешись от злобы и от гнева.
Струны чуткие душевных лир
Перестрой на бодрые напевы.
И найти прекрасное сумей
Не в одной лишь неба голубизне,
А в цепи голодных мрачных дней
Молодой, но многотрудной жизни.

В железном корпусе помятом,
Бесстрастно время отмеряя,
Часы с потертым циферблатом –
Вы были часть меня живая.

Зубчаток медные кружочки,
И стрелок линия витая,
И даже кожа ремешочка –
Как-будто часть меня живая.

Стары и очень некрасивы,
И невозможные педанты.
За ваш размер, за стук ретивый
Прозвали в роте вас «куранты».

Я часто думал: неужели
Нам вместе суждено умолкнуть?
(Застынут в карауле ели,
Роняя скорбные иголки).

Ведь и зубчатки, и кружочки,
И стрелок линия витая,
И даже кожа ремешочка,
Все было часть меня живая.

Я помню песню на привале –
Унылый суррогат молитвы.
Часы солдатам подпевали,
Как метроном диктуя ритмы.

Я помню песню пулемета,
Его безумную чечетку,
И похвалу: мол, он работал,
Как вы – уверенно и четко.
Я помню танк. Одно мгновенье –
Обугленная груда стали.
В немецком сидя окруженье,
Часы со мною замирали,