Алексей Шеметов - Искупление - Повесть о Петре Кропоткине

Вера Николаевна, чтоб не мешать их разговору, стояла поодаль и, не прикрывая от палящего солнца седую голову, все трясла и трясла поднятую с дороги широкополую соломенную шляпу, хотя на ней, конечно, давно уж не осталось ни пылинки.

— Еще раз прошу — прости, Катя, — говорил Петр Алексеевич. — Нельзя же придавать такое значение случайно сорвавшимся словам. Успокойся.

— Я уже успокоилась, — сказала Катя, утирая лицо платочком.

Тут подошла Вера Николаевна. Она ни о чем не спросила Катю и Петра Алексеевича.

— Жара становится невыносимой, — сказала она. — Надо идти домой.

Дома Петр Алексеевич старался не думать о вспыхнувшей, но улаженной ссоре. Он говорил без умолку, забавляя женщин шутками и остротами. Однако в душе у него скреблись тревожные чувства.

После обеда он заперся в кабинете, чтобы разобраться в самом себе.

Отчего мне так нехорошо? Обидел Катю? Но она ведь успокоилась. Поняла, что я действительно ни в чем ее не упрекаю, ни за что не осуждаю. Расхождения во взглядах на религию? Ничего не поделаешь. Мы прошли по разным путям жизни.

Однако как странно, что этические идеи мои она считает прекрасными, но все-таки решительно заявляет, что народ их не воспримет. А, вот в чем дело! Вот откуда тревога-то. Катя все же заронила сомнение в мои надежды. В самом деле, найдет ли «Этика» признание в народе, если даже Катя, в мыслях социалистка, не принимает ее за истину. Допустим, ей помешали понять ведущую идею религиозные чувства, но я ведь должен был их поколебать. Книга-то пишется не для одних лишь единомыслящих. Если я могу убедить только тех, кто не расходится со мной в воззрении, то какая же сила моих идей? В миллионных народных массах они окажутся совершенно бессильными. Ах, какую печальную судьбу пророчишь ты, Катя, моей книге! Страшно подумать, что окажешься права. Может, действительно я взялся за непосильное дело? Мало предвидеть гармонию будущего человечества, мало горячо верить в эту гармонию, мало самому быть готовым к жизни в таком совершенном обществе. Надо, раз взялся писать об этом, увлечь людей строительством нового мира. Неужели мой завершающий труд окажется совсем бесполезным?.. Нет, не должно это случиться. Вера Николаевна вот понимает и принимает мои этические идеи. Или она просто не хочет ни в чем мне возражать? Полно, Верочка не такова. Как мы спорили с ней за границей, расходясь во взглядах на террор! И теперь она не умолчала бы, если бы в чем-то не соглашалась… И все-таки надо подумать, проверить, не слабы ли основания моей этики. Может быть, упустил что-то важное, а то и главное.

И он принялся перечитывать всю рукопись.

Читал несколько дней и находил, что главная идея «Этики» прочно держится на тех основаниях, которые были хорошо разработаны еще в книге «Взаимная помощь как фактор эволюции».

Он попросил Веру Николаевну еще раз прочитать всю рукопись. Она прочла, поговорила с ним и укрепила веру в успех его последнего труда.

Однажды зашли к нему дмитровские ребята, будущие, как он надеялся, географы и геологи новой России. Они принесли в сумках камни, собранные в ровных долинах и оврагах. Развернули на столе в гостиной карту уезда, составленную им по их топографическим съемкам. Они окружили стол и отмечали на этой карте места, на которых были найдены образцы пород.

Он сейчас не вмешивался в работу ребят, чтобы приучить их к самостоятельным исследованиям. Сидел в сторонке и наблюдал. Среди них особенно выделялся Митя Сазонов, двенадцатилетний смышленый мальчик, самый младший, неказистый, конопатый, курносый, но несомненно талантливый. Он и возглавлял этот кружок юных исследователей. Сейчас он стоял около стола, брал подаваемые ребятами камни, рассматривал их и определял породы. Петр Алексеевич пристально смотрел на него. Будь он лет на пять постарше, предложил бы ему прочесть «Этику».

Ребята закончили работу. Сложили в сумки камни, чтоб отнести их в музей. Петр Алексеевич поговорил с прилежными своими учениками и вышел из дома проводить их. Улица просто пылала, залитая отвесными солнечными лучами.

— Сахара, — сказал Митя.

— А ты задумывался, дружок, почему бывают засухи? — спросил Петр Алексеевич.

— Задумывался, только разгадать не мог, — ответил паренек.

— Вот вырастете, станете настоящими исследователями, тогда не только разгадаете эту страшную загадку, но и найдете средства предотвращать природные бедствия.

Он простился с ребятами у калитки.

Когда же, в самом деле, кончится это пекло, думал он, возвращаясь в дом по дорожке сада.