А. Дроздов - В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Последний караван с контрабандой из сорока верблюдов и лошадей шел через перевал Ашу-Тер в 1938-м году. Но как только караван прошел перевал и стал спускаться по леднику в долину, налетела пурга. При нулевой видимости караван попал в зону трещин, прямо на ледопад, и полностью погиб. Кто упал в трещины, кто просто замерз на леднике. А потом, через десяток лет трупы и тюки стали вытаивать на языке ледника. Это, во-первых, дало возможность Авсюку сразу прикинуть скорость движения льда, а во-вторых, породило легенду, что Авсюк нашел на леднике сундук с золотом и на эти деньги построил станцию.

На станции в Покровке я сразу обратил внимание на постройки в форме буквы «П», откуда доносилось радостное конское ржание. Елена Робертовна, с первого дня расположившись ко мне, объяснила, что это конюшня, где стоят экспедиционные лошади в количестве тридцати штук. На них верхом ездят сотрудники в маршруты. У экспедиции было свое подсобное хозяйство, где заготавливали сено для лошадей.

На базе в Покровке часто появлялись люди, приехавшие с какой-то загадочной станции, которая располагалась где-то высоко в горах. Люди приезжали верхом, и лошади их часто были в мыле от бега, на что сильно ругались «Витька» и рабочие. Путь со станции до Покровки занимал четыре часа. И, не дай Бог, кому-нибудь вслух похвастаться, что он установил новый рекорд и домчался за три с половиной часа. Этот герой тут же получал взбучку за издевательство над лошадьми и отлучался от верховой езды. «Будьте любезны, пешком», – говорил Виктор Михайлович.

Был сентябрь 1951-го года. Экспедиция уже работала третий год. В квартале от Колхозного переулка до реки Чон-Кызыл-Су, в каждом доме квартировал кто-нибудь из сотрудников. Только Авсюк старший жил во времянке прямо на территории базы. Меня с матерью временно поселили в бане, а через несколько дней, и все так же «временно», мы были вынуждены поселиться в палатке в саду базы под огромной яблоней. Яблоки, алма-атинский апорт, величиной с кулак Федора Ефимовича Лишенкова, зрели и падали на крышу палатки. В этой палатке мы дожили до Покрова дня, когда на Покровку выпал первый снег.

Мама близко сдружилась с четой ботаников Соболевых и Еленой Никифоровной Лисичек, которую все называли ласково «Лисичка». Ежедневно, утром она выезжала верхом с рабочим на какие-то загадочные Красные глины. Елена Робертовна объясняла мне, что это из-за них в реке такая грязная красная вода, и что по-киргизски Чон-Кызыл-Су, означает Большая красная река.

В центральном корпусе базы, была бухгалтерия, кабинет «Витьки» и фотолаборатория. В фотолаборатории работала высокая, сутулая Мария Петровна Смирнова. Почти слепая она хорошо видела при красном свете. Проявляла всем пленки и пластинки. Авсюк вел большие фототеодолитные работы по съемке окружающих ледников. Мария Петровна любезно предоставила мне возможность побывать в фотолаборатории и прослушать лекцию по фотоделу. Вообще, все сотрудники экспедиции были крайне любезны и доброжелательны друг к другу и ко всем остальным.

В школу, в которую меня пытались спровадить сразу по приезде в Покровку, я не ходил. Эксперимент по обязательному всеобщему образованию закончился провалом. Спровоцировала этот провал Маргарита Ивановна Иверонова. Она сказала, что нечему учиться в Покровской школе и что я буду учиться на станции. Сама Маргарита Ивановна обещала учить меня немецкому языку и математике, дядя Гриша географии и разным прикладным наукам, вроде физики. А вот собственная моя мама взялась заставлять изучать меня русский язык, литературу и писать диктанты.

На зиму остались только «Витька», Авсюк старший, сам дядя Гриша Авсюк с женой и я с мамой. А в марте 1952 года все перечисленные, плюс четыре рабочих и несколько вьючных лошадей выехали из Покровки вверх по долине Чон-Кызыл-Су.

У самой кромки леса в долине стоял лесхоз. Здесь валили лес для построек домов в Покровке. На территории этого лесхоза была перевалочная база экспедиции. До этой базы доходила машина. Федор Ефимович Лишенков, на это раз на грузовике ЗИС-5, привез основной груз. Здесь его распределили на вьючных лошадей, и караван двинулся еще по зимней тропе вверх по долине. В лесхозе мы познакомились с весьма оригинальным киргизом Тюлемышем. Тюлемыш был экспедиционный конюх и жил в избушке напротив станции. А станция в десяти километрах от лесхоза. Тюлемыш с нетерпением ждал прибытия Авсюка, потому что дядя Гриша привозил ему из Москвы модный тогда вельвет, который Тюлемыш называл «бельбет», чай и патроны к малокалиберной винтовке. Тюлемыш был охотник и снабжал станцию мясом горных козлов.