Матвей Хромченко - Солист Большого театра

Однажды я задал близкий по смыслу вопрос Мерабу Мамардашвили, чьи друзья – Александр Зиновьев, Георгий Щедровицкий, Борис Грушин – проявляли себя в сходной ситуации (после марта 1953-го) «слишком» свободолюбиво, на что философ, предваряя развёрнутый ответ, сказал: «Для свободных людей такой вопрос возникнуть не может, а если возникает, то они рабы, но с голосом рабов не надо считаться, под него не надо подстраиваться».

Музыку сотворили братья Покрасс, слова, как и «Марша Буденного», Д’Актиль. Известен он «Маршем энтузиастов» – «Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых»! – и лирическими песнями «У меня есть сердце, а у сердца песня», «Звать любовь не надо, явится нежданно». Небесталанным был: написал пьесу, перевёл «Алису в стране чудес», рассказы О. Генри и Дж. Лондона, блестяще спародировал горьковского «Буревестника». Уж он-то, после дореволюционной гимназии, юридических факультетов Томского и Санкт-Петербургского университетов и четырёх лет в нью-йоркском колледже точно понимал, что почём. Но в 1918-м написав: «Перед насмешкой не дрожу я / и не меняю амплуа: приемлю прозвище „буржуя“. / Я – буржуа, я – буржуа», с началом гражданской войны отправился в Политотдел Красной Армии, после чего известный в те годы критик посвятил ему статью: «Гражданская война породила множество приспособленцев, но далеко не все из них могли сочетать запредельную гибкость с несомненными литературными способностями».

Из книги Е. С. Власова «1948 год в советской музыке» (фрагмент в Интернете): «Можно с уверенностью утверждать, что сложившийся к тому времени весьма скудный репертуар отражал вкусовые пристрастия Сталина, а назначения и продвижения солистов, директоров и дирижеров осуществлялись по прямому указанию хозяина Кремля… Каждый вопрос, касающийся театра, контролировался лично Сталиным, который чаще всего устно высказывал свою позицию, далее обращающуюся в принятое решение». Особое внимание он уделял двум главным театрам страны, для управления ими – надзора! – была создана специальная Комиссия Президиума ЦИК по руководству Большим и Художественным театрами Союза ССР.

По его распоряжению, может, при посредничестве Ольги Лепешинской, молва приписывала ей дружеские отношения не только с Самим, но и с наркомом, отцу перед войной предложили отдельную квартиру (отказался!..), а после возвращения из эвакуации другую (в ней мы жили до переезда в кооперативную квартиру). И то ли байка, то ли быль: якобы дом на Тверской улице № 25 предназначался для высшего состава военно-воздушных сил, но по распоряжению Сталина – а ему об ютящихся в общежитиях артистах поведали любимцы Максим Михайлов и Иван Козловский – отдали Большому театру. При этом Вождь повелел усовершенствовать проект с тем, чтобы артисты вселялись не в клетушки – в просторные квартиры, а в межквартирные стены заложить звукоизолирующий материал (пробковые панели). Указания были перевыполнены: когда несколько лет назад мой брат затеял капитальный ремонт, мастера в спальне под обоями обнаружили… подслушивающее устройство.

Когда за тринадцать лет до того в Большом театре отмечали юбилей советского кино, после его с Зускиным выступления в правительственной ложе встал Сталин и на виду всего зала долго артистам аплодировал. За ним встали и остальные, хотя были приучены аплодировать стоя только ему самому.

«Если хотите, – писал в статье к 75-летию отца Козловский, – думаю, что легче спеть спектакль, чем провести несколько занятий с поющими учениками… И это ещё не всё. Такие, как он (С. М.), учат петь так, как учили их. Для тех, кто идёт в искусство, это очень важно. Необходима преемственность. И у певца есть замечательные ученики».

Отобранные песни, из них 12 записанных на пластинке, считаются народными, хотя у каждой был автор, но имена неизвестны. Между тем в начале XX века петербургское издательство «Восход» собрало в сборнике 376 песен, некогда звучащих за чертой осёдлости – в Украине, Белоруссии, Молдавии, Прибалтике, Польше…

По утверждению автора Интернета, в конце XIX и начале XX века повлияла, особенно в юго-западных регионах Российской империи, на стилистику русского городского романса и… блатную песню. Сегодня песни на идише поёт, гастролируя по миру, выпускник Гнесинки Яков Явно: «В идише, – утверждает он, – своя прелесть, свой шарм, свой аромат. К сожалению, великая идишская культура уходит. Это необратимый процесс. Но всё-таки народ, который имеет отношение к этой культуре, жив»! На подаренном отцу фото певец написал: «Моему самому дорогому педагогу Соломону Марковичу Хромченко на долгую память. С уважением. Минск. 01.10.70-й г.»