Иван Конев - Без войны и на войне

Безжалостная история, прописанная в стихотворении «Открытое письмо» с посвящением женщине из города Вичуга было выделено отцом как одно из самых запомнившихся, важных для него. Письмо-ответ боевых товарищей той, которая «не умела ждать». Интонация этого стихотворения имела отзвук и в личной судьбе отца. У Анны появилось новое увлечение, о чем отец знал, свидетельства этому остались в его письмах к Анне. Он тяжело переживал разрыв. А в лирике спустя годы нашел близкое настроение из того далекого прошлого и растворившихся чувств:

Разумеется, отец включил в подборку и стихи, которые традиционно входят в «золотую копилку» военной лирики. Основная интонация некоторых стихотворений – переживание трагического опыта, полученного под Вязьмой осенью 1941 года, когда «в котле» оказалась часть войск Западного фронта. Кто пережил это, видел, осознал – «по гроб нам будет мил». Пусть просто скажет: «я там был».

Мама была именно таким человеком: в 18 лет ушла добровольцем на фронт, летом 1941 года оказалась подо Ржевом, получила контузию, и, волею судеб, встретила отца на Калининском фронте зимой 1942 года. Прошла с ним всю войну. На книге мемуаров отец сделал надпись, в которой, воздав особое уважение, обратился к ней по имени-отчеству: «Антонине Васильевне, моей дорогой и любимой супруге, боевому другу, прошедшей со мной весь боевой путь во время войны, и бывшей заботливым другом в мирные годы – дарю на добрую память эту книгу. Преданный, любящий тебя Конев». Свою книгу отец подписал и подарил маме 9 мая, в этот, навсегда самый главный, памятный день – и для нас, и для нашей страны.

Мой отец – крестьянских корней. Я доподлинно знаю о его происхождении, знаю имена своего прадеда, прабабушки, деда и бабушки, поскольку, несмотря на все революционные потрясения и реформы, удивительным образом до наших дней сохранилась подлинная церковная метрическая книга, в которой отмечено число рождений, крещений и смертей в близлежащей округе. На потемневшей от времени плотной бумаге пером и чернилами сделана запись за 1897 год: «Часть 1-ая, о родившихся. Мужескаго пола. 106. Рождения декабря 15. Крещение 16. Звание, имя, отчество и фамилия родителей и какого вероисповедания. Деревни Лодейной крестьянин Степан Иванов Конев и законная жена его Евдокия Степанова. Оба православного вероисповедания».

Название деревни, в которой родился отец – Лодейно. С незапамятных времен ее обитатели строили лодьи (лодки по-старому) на реках Пушма и Волосница, а дома стояли в Лодейно на большаке (на тракте, как любил говорить отец), ведущем из Котельнича в Великий Устюг.

Деревня в конце XIX века входила в состав Никольского уезда Вологодской губернии, а основным богатством этого края был и остается лес. Это лесная Россия, ее суровый север, с потрясающими хвойниками и голубым мхом, который словно ковер устилает тайгу. Такого красивого сочетания красок – глубокой зелени хвои, белых стволов берез и голубизны стелющегося мха – нигде больше я не встречала. И хотя земли Никольского уезда – это действительно Русский Север, но по иронии судьбы их принято называть «поюжьем», обозначая таким образом пространственный ориентир – земли на реке Юг. В бассейне Юга селились в древности племена финно-угров, затем пришли славяне, новгородцы, и в течение долгого времени происходило перемешивание многих этносов.

Я хорошо помню, как отреагировал отец на художественно оформленное писателем Борисом Полевым описание его корней:

«Что Вы все время величаете меня “северянином”? Что я, чукча или эскимос? Уверяю Вас, моя Вологодская губерния граничит с Тверской на востоке. Так я Вас тоже могу причислить к каким-нибудь эвенкам или чухонцам, может быть, и еще к кому-нибудь? Как обидно, что за столько лет Вы даже не знаете цвет моих глаз. Уверяю, они для литературы звучат более красиво, чем “серые”. Откровенно написал – не обижайтесь. Ради Вашего авторитета».

Действительно, у отца были удивительного голубого цвета глаза. Даже в последний год жизни они сохраняли эту глубокую голубизну, несмотря на тяжелую болезнь, от которой он медленно погибал.

У моего отца гораздо больше земляков, чем это можно представить, исходя из анкетных данных о месте рождения. Его малая родина – своеобразное «порубежье» – входила некогда в состав Вологодской, затем Северодвинской губернии и, наконец, в XX столетии стала составной частью Подосиновского района Кировской области.