Камрян Кинге - Лилия. Мы – дети пригородных вокзалов

Интересная пара творческих, интересных личностей. Супруг живёт жизнью подчинения и удовлетворения. Желания и прихоти близкого человека исполняются с радостью, благоговейным жертвоприношением себя во имя комфорта любимой. Супруга принимает, и питается жертвами. Она – человек-вампир. Оба счастливы. Один тем, что жертвует, другой тем, что принимает жертву. Каждый из них есть тот, кто он есть, и находится на должном месте.

Увлечение посторонним, молодым и ушлым проходимцев, принимается её покорным как неизбежное, необходимое. Ей это требуется. Впрочем, не нужно что-либо предпринимать. Удовольствие от ролей достаётся каждому. Её чувства, тоска, страсть есть средство для достижения собственного удовлетворения путём исполнения её прихотей. Он идёт за молодым человеком, просит его в очередной раз развеять тоску любимой, побывать у них. Он готов даже к тому, чтобы они далее проживали все под одной крышей. Он готов подчиняться им обоим и в какой-то момент третий также становится объектом поклонения. Отныне пресмыкающийся получает удовольствие от служения двум господам. Он счастлив. Ему необходимо подчинение. Жертвуя, он довольствуется жизнью, дышит полной грудью – он удовлетворён.

Но случилось иначе. Я исправил эту оплошность, спроецировав желания в свою сторону. Об этом позднее; до этого нужно подготовиться.

Отца я могу описать более скрупулёзно. В отличие от матери, до сих пор во многом остающейся для меня загадкой, отец предо мной словно раскрытая книга. Я до сих пор его перелистываю.

Вот, например, глава, в которой он сменил два университета, прежде чем закончить третий. В факультет, связанный с математикой каждого, поступал с лёгкостью. В перерывах успел послужить великой, но обречённой державе. Охранял границу. Бог знает от кого охранял, но границы есть, и он их охранял. Много веков назад одному из проходимцев вздумалось стать правителем и возникла необходимость огородиться от всего остального мира. Другому тоже понадобилось и появилось слово Родина. Две родины. При этом обе расположены на одном земном шаре, но в случае чего, защищая свою, а больше тех, кто желал оградиться и сохранить свою власть, два охранника должны были перегрызть друг другу глотки.

А вот глава другая, описывающая более зрелый возраст, с уже наступающим разочарованием.

Мой отец согласно нормам современности – неудачник! Так бы выразились многие, успешные. Я же назову его мечтателем или Дон Кихотом. Он неудачник потому, что вместо обещаний лишь предполагал, боялся брать ответственность на себя и не умел приказывать и управлять, а напротив был склонен к подчинению. Он – идеалист и теоретик; из тех, кто глубоко копает и не довольствуется поверхностным пониманием. Под его вмешательством весь производственный механизм работал как швейцарские часы и с максимальной эффективностью. Все бы хорошо, но его быстро смещали с должности, поскольку всегда находился болтливый умник, который вышестоящему руководству красочно преподносил свою исключительность и сулил невиданные богатства. После, предприятие накрывалось медным тазом.

Образумившись, властители пытались вернуть опрометчиво смещенного управленца назад, но гордый и обиженный тот отказывался в ущерб себе. В результате менял работу одну за другой и нигде толком не задерживался. Однако промахи оправдывал отнюдь не своей несостоятельностью, а искал защиту в пословицах, запоминая те из них, которые выгодно характеризовали его текущее положение: «встречают по одёжке, провожают по уму» и в итоге безапелляционно стал доказывать истинность удобного утверждения отвержением всяческих проявлений комфорта и даже забот о внешности (своя наружность его перестала интересовать вовсе). Тем более в защиту самого себя он искренне считал, что все его убеждения воспринимаются окружающими аналогично, а если нет, пытался переубедить и никогда не признавался даже самому, что всего лишь маскируется, скрывает свои слабости не только от окружающих, но и от себя; от себя, пожалуй, – основное, поскольку мелькающие в декорациях плевать хотели и лишь отворачивались с недоумением. Он упорно продолжал перекладывать ответственность на народную мудрость, на правительство, на супругу со всеми её родственниками.

Я не припомню, чтобы моя взрослая копия признавала свою вину (пишу о нем, но описываю себя). Непаханое поле для психологов. Они бы его описали примерно так: личность с ярко выраженной, но скрываемой формой трусости и слабости. За личиной самоуверенности скрывается так называемая в просторечии «маниловщина [2] Маниловщина – мечтательное, бездеятельное отношение к окружающему (по имени Манилова, одного из героев «Мёртвых душ» Гоголя). », которая мешает добиться тех материальных благ, что стали ценностью, характеризуя общество потребления. При этом с научной точки зрения представляет интерес наличием определенной степени незаурядности, поскольку вопреки способностям к точным наукам, исследуемый имеет дар творческий, а именно дар скульптора, – очень точно отражает все мельчайшие детали. При этом, при всей слабости духа, отличается упрямством и нелепым бунтарством – качествами, вживлёнными в разрезы самокритичности, что весь из себя представляет клубок противоречий, чередующихся постоянно – цели меняются быстро, настолько, что объект исследования не успевает принять себя таким какой есть, обманывает внутренне, убеждает. Кроме всего прочего тщеславен, что выливается в приятельские отношения с людьми, умом ему совершенно неравными и не претендующими. На их фоне черпает искомое, но недостижимое величие. Однако присущие лидерам качества отсутствуют, что в изучаемом случае, вопреки благоразумию убеждений и доводов, выражается в отвержении всяческих рисков, боязни нового, малейших изменений.