Владимир Медведев - Заххок

Секунд через пятнадцать новое звяканье и хлопок. В осветившемся лазе возникает полусогнутая фигура. Теша отдаёт честь.

– Товарищ командир, что сказать Комсомолу? Как вы в зиндоне оказались?

Ну не дурень ли?

– Ничего не объясняй. Скажи, чтоб поднял бойцов по тревоге и срочно сюда.

Козыряет:

– Итоат! Так точно, товарищ командир.

Пятится задом, хлопает дверью, звякает замком. Подсчитываю: сейчас – семь часов семнадцать минут. Пятнадцать минут у него уйдёт на дорогу. Если Комсомол в казарме, понадобится минут семь, нет, десять, чтобы собрать народ. Далее минут десять…

Наверху – новая серия звуков: замок-дверь. Теша нагибается к проёму лаза:

– Товарищ командир, когда Комсомол ребят по тревоге поднимет, ему их с собой взять или в казарме оставить?

Три вдоха, три выдоха. Спокойно:

– Сам сообразит. Просто передай ему два слова: «Даврон в зиндоне». Запомнишь?

– Это три слова.

Сдерживаюсь.

– Да, три. Не стой. Ходу!

– Можно я повторю, чтоб не забыть? – Произносит громко и отчётливо: – Даврон в зиндоне! Даврон в зиндоне! Даврон в зиндоне…

Пятится, продолжая повторять и исчезает.

Ситуация понятна. Паренёк откровенно изгаляется. Причина? Мысленно перебираю возможности. Прямых контактов с ним – раз, два и обчёлся. Притеснять я его особо не притеснял. Раз как-то влепил ему восемь нарядов на кухню. Но это вряд ли повод. Патологически злопамятен? Однако важна не столько причина, сколько следствие. А следствие таково: парень не намерен выполнять приказ. Сообщит ли в казарму, где я нахожусь? Вероятность – процентов восемьдесят. Либо Гадо уверил его, что я из погреба не выберусь. Либо мальчишка просто увлёкся. Есть у местных манера насмехаться втихаря. Прикидываться почтительным, сочувствующим и незаметно перемигиваться со зрителями. Обычно такие представления устраивают на людях. И тут мне в голову приходит ещё одна мысль. Пять дней назад я поручил ему отнести записку…

На этот раз Теша отсутствует секунд тридцать. Нагибается к лазу:

– Товарищ командир, разрешите обратиться. Я правильно запомнил: «Даврон в зиндоне»?

Приказываю:

– Отставить!.. – Спокойно спрашиваю: – Давно на меня зуб точишь?

Теша внезапно кричит:

– Эй, Олег! Ты знаешь, ты скажи. Про то, как я товарища командира уважаю…

Зовёт в зрители. В соучастники. Олег не откликается. И правильно делает.

– Не ори, человек болеет, – говорю пацану. – Ночь промаялся, уснул наконец, дай поспать. Лучше скажи, ты записку отнёс?

– Какую записку?

– Не тяни. Тебе же самому до смерти охота высказаться…

Топчется в нерешительности.

– Давай, – подбадриваю, – рожай…

Он выпрямляется, насколько может в согбенном положении, и издевательски отдаёт честь.

– Так точно, товарищ командир. Никак нет.

– Доставил или нет?

– Так точно. Доставил. Но не вручил.

– Съел, что ли?

Тиша присаживается на корточки.

– Потерял.

– Ты при мне карман застегнул.

– Драка была. Талхакские ребята меня встретили. Мы всегда с ними дерёмся. Я всех побил, но они записку отобрали.

– Деревенские пацаны? Напали на бойца с автоматом?

– Очень смелые. Но я всех побил.

Рявкаю:

– А теперь – правду!

Топчется. Мнётся. Вдруг плюхается на задницу. Садится на край лаза, свешивает ноги вниз. Кричит гневно:

– Чужой невесте разве дозволено записки писать? Это девушке позор, жениху позор…

Обрываю его:

– Экзамен по морали будешь своим старикам сдавать.

Не слышит, частит:

– Ты сказал, голову оторвёшь. Но я не испугался. Над тобой тоже начальник есть. Зухуршо прикажет, ты возразить не посмеешь. Поэтому я твою записку Зухуршо отдал. Он сказал: «Молодец. Хорошо поступил». Сегодня с охоты вернётся, тебя накажет…

– Не уверен, что Зухур сможет кого-нибудь наказать, – говорю. – А тебя накажу непременно. Получил приказ – обязан был выполнить.

Мальчишка взрывается. Вскакивает на ноги. Упирается левой рукой в колено, правой тычет в моем направлении. Кричит.

– Почему учишь?! Какое право имеешь учить?

– Стоп! Отвечай чётко, конкретно. Какие имеешь претензии?

– Сам знаешь!.. Я тебя уважал. Больше, чем отца, уважал… Думал, ты… ты командир… Но ты ещё хуже, чем другие…

Нагибается, захлопывает решётку и выскакивает за дверь.

Моя ошибка, моя вина. Посылая Тешу с запиской, я расценил задание как не имеющее особой важности. Лучших бойцов приберёг для предполагаемого боестолкновения и отправил с простым поручением деревенского сопляка. Глупого, мнительного, самолюбивого. Мышонка. А мышонок гору обрушил. Людей погубил, девочку искалечил… Страшная сила – мышиное самолюбие.