Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

– А?

– Потому что… э… это тоже музыка, – сказал он, отстукивая карандашом ритм по столу.

– А еще лифт… э… который тебе нравится… э… в моем доме… – вспомнил он. – Бррр, тебе нравится, ты помнишь?

– Я знаю.

– Мууурти сказал… э… мне: «Это музыка!» Ла-ла-ла! – ответил он, размахивая карандашом как дирижерской палочкой. – Ты помнишь? Так же и звук, музыка – это звук…

Он продолжил постукивать по столу, затем добавил бит другой рукой. Начала вырисовываться приятная мелодия.

– Но затем человек начал что-то делать с этим звуком.

Юджи это не поколебало.

– Ничего.

– Ах, но… э… Юджи, звук он сначала, а потом… творчество…

Затем Сальваторе начал напевать, подражая звукам скрипки:

– Хммммм, эмммммммм, аммммммм…

Юджи легко рассмеялся.

Сальваторе снова улыбнулся:

– Ах, Юджи, ты не понимаешь.

– Согласен, не понимаю.

– А, ну ты… э… шутишь, понятно…

– Нисколечко. – Улыбнувшись, он воспользовался возможностью снова свернуть на свою колею и повернулся к Рэю: – Понимаешь, когда я разговариваю с музыкантами, я обычно говорю: «Видите ли, гармония в западной музыке, а мелодия – в восточной». Раньше в Индии никогда не использовались музыкальные инструменты.

– Хммм!

– Раньше, в Адьяре, в Теософском обществе, я был окружен лучшими музыкантами. Сколько лет я там провел? С 1932 по 1951-й?

Пока он так разговаривал с Сальваторе, Мэгги, наша хозяйка в Палм-Спрингс, истерически хохотала вместе со своим братом Нареном, по прозвищу «Святой». Это было очень веселое зрелище. Один вид этой парочки вызывал смех.

Я находился в дальней части комнаты на диване вместе с Майком и Уешей, отпуская комментарии по поводу происходящего, играя в этой компьютерной игре роль тупого боевого оружия. Остальные сидели кто где в разной степени расщепления сознания и, слушая Юджи, покатывались со смеху. Периодически влезая в разговор со своими глупостями, я заставлял половину комнаты взрываться смехом, пока Юджи объяснял вещи, которые мы все уже тысячу раз слышали, и мы словно заново смотрели знакомое кино. Во время разговора он был похож на ребенка: его руки и ноги постоянно двигались, он смеялся, улыбался, откидывался в кресле.

Его несло, и ничто не могло его остановить.

– Они не в курсе, я очень хорошо знал Кришнамурти, мы были очень хорошими друзьями, он меня очень любил.

Преподобный подыгрывал:

– Он очень тебя любил!

– Каждый день мы ходили с ним на прогулки в Ченнаи, Адьяре. Мои дочери играли с ним. И он не знал, как нужно пить апельсиновый сок. – С этими словами он погладил Преподобного по руке.

– Однажды моя жена пригласила его: «Пожалуйста, покушайте с нами». – «Нет, если я приму ваше предложение, я должен буду принимать предложения всех людей». И он пригласил меня пообедать с ним… «Никогда!»

Юджи рубанул воздух рукой и, перепрыгнув на несколько десятилетий вперед, начал рассказывать до боли знакомую историю о том, как Джидду Кришнамурти пригласил его прокатиться по дороге в Гштаад. Углубляться в детали не было необходимости: если Юджи что-то упускал, ему помогала вся комната. По сюжету тогда шел дождь, и машина Джидду Кришнамурти остановилась рядом с шагавшим под дождем Юджи. Словно подтверждая правдивость своих слов, он добавил: «Там был Боб. Я не выдумал это», – как будто мы ему не верили. Но на всякий случай Преподобный подтвердил: «Точно».

– Я спросил его: «Есть ли у вас страхование ответственности перед третьими лицами, Кришнаджи?»

Еще один взмах руки, означавший, что у Кришнаджи ничего подобного не было, и мы все знали, что после этого Юджи сказал старику: «Я предпочту быть идущим под дождем и поющим под дождем!» На что тот ответил: «Ну как знаешь, старина!» «Он всегда называл меня «старина» на английский манер. Это был первый раз, когда я встретился с ним, и последний».

Несмотря на неточность, а возможно, именно из-за нее, Рэй подтвердил:

– Первый и последний!

– …после 1961 года никогда больше его не видел!

Сальваторе пытался вклиниться снова:

– Юджи… э… скажи мне «да» или «нет»…

Раньше, чем он успел задать вопрос, Юджи громко ответил:

– Нет!

– Но… э… как ты… э… думаешь…

– Нет! Нет, нет, нет!

– Но… э… вопрос…

– Нет, послушай меня! (Как будто у Сальваторе был выбор!) Во всем моем словаре есть только два слова: «нет» – для всего, «да» – для денег!

Несмотря на отсутствие логики в этом объяснении, что касалось Юджи, он считал вопрос закрытым, и все же… и все же…