Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

«Настоящий учитель может помочь, потому что блокирует все возможности побега!»

А желание сбежать было таким же сильным, как и желание оставаться с ним. Я страдал от того, что приходилось неподвижно сидеть в течение долгих часов, слушая его, в то время как мне нестерпимо хотелось выйти на свежий воздух. Однако я не знал, вдруг он соберется куда-нибудь поехать и я ему понадоблюсь в качестве водителя. Если я выходил, рано или поздно я начинал хотеть вернуться. Неопределенность иногда бесила, но все равно я сидел, как загипнотизированный, как зомби, а вечером вымотанный возвращался домой ни с чем. Йогиня жила по соседству с комнатой, где проходили наши встречи с Юджи, поэтому я часто заглядывал к ней в гости или мы вместе ходили гулять. Мы часами бродили по полям Бернского Оберланда – это потрясающе красивая местность. Однажды во время прогулки она рассказала мне о своем любимом фильме, в котором героиня выходила замуж за мужчин, а затем убивала их ради денег. Мило. С другой стороны, я не мог ее в этом обвинять, у меня самого были подобные фантазии. Мы ходили по горным тропинкам до озера Саанен, подвергая испытанию наши бедные легкие и ноги. Не представляю, как я сидел изо дня в день в неподвижной каменной позе в течение первых двух лет, удивляясь, что люди позволяют себе такую непростительную вольность, как выходить на улицу и тратить драгоценное время на дурацкую природу, в то время как все самое важное происходило в комнате, с ним.

В третье лето он уже практически непрерывно просил меня дурачиться, развлекать народ или просто находиться в комнате, где я сходил с ума по моей маленькой королеве драмы, которая, к моему большому удивлению, старалась сесть то слева, то справа, то прямо передо мной. Когда я возвращался с прогулки, мне обычно говорили: «Он тебя искал».

Едва я переступал порог, он спрашивал: «Где ты был? Что ты делал? Что ты видел?»

Я говорил, что делал отчет. Эти прогулки давали нам с Йогиней возможность провести какое-то количество времени наедине: достаточное, чтобы подышать свежим воздухом, и не слишком большое, чтобы между нами успело возникнуть напряжение.

Он ее игнорировал почти полностью.

Он стал использовать меня, чтобы самому изображать «старика»: для этого он начал меня бить и бросаться вещами. Однажды я сделал вид, будто кто-то позвонил ему по телефону, и позвал его к трубке. Взяв трубку и обнаружив, что я его разыграл, он улыбнулся и тут же швырнул в меня бутылкой с апельсиновой содовой. Сладкая вода облила всего меня, телефон и ковер. Не обращая на это внимания, он смеялся: «Я не милый парень! Я не святой!»

Я очень хорошо знал, кто он.

После того как все было убрано, я кинул в него салфеткой.

Новый джинн был выпущен из бутылки, и сумасшествие закрутилось с новой силой.

Он взял в привычку сажать меня рядом с собой и щипаться.

– Ущипнуть? – спрашивал он кого-нибудь из тех, кто сидел впереди.

Еще он мог полить мою руку горячей водой из чашки, объясняя, что я нахожусь в очень высоком духовном состоянии. Я подыгрывал ему, изображая «духовную продвинутость»: перебивал его, поправлял то, что он говорил, пока он не начинал щипать мою руку, а потом и лицо. В том моем состоянии меня это нисколько не заботило. По сути, ничего более веселого, чем эти дружеские развлечения, в моей жизни не было. Он был невероятно забавным и никогда не уставал дурачиться. Мне казалось, он может превратить в золото любой нонсенс, и я до сих пор так думаю. Мне нравилось нарушать священную тишину, образовывавшуюся вокруг него. Я чувствовал, что именно его энергия была даром, и не важно, в какой форме она проявлялась. Если бесполезность логических аргументов и идиотских догм осознана, что еще остается? Можно и повеселиться. Жаль, что я не мог в этом убедить Йогиню, не говоря уж о себе самом…

Однажды он вылил на меня кувшин воды. Я вылил еще один в свои карманы. Вскоре он начал «швырять» меня по всей комнате подобно тому, как это делают борцы на международном ринге. Разыгрывая этот маленький спектакль, он тянул меня за руку и я эффектно «пролетал» через всю комнату. Иногда люди начинали хватать воздух ртом, когда он начинал капать горячей водой мне на руку. Это был безобидный театр, и некоторые, понимая, что происходит, еще и подбадривали его. Если спектакль слишком затягивался, я, для смены декораций, бежал по лестнице наверх, перепрыгивал через балкон и, свесившись со стропил, плюхался прямо перед ним на пол, получая пинок, щипок или просто заваливаясь на бок.