Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

В 11 часов Сугуна подала нам кофе и сладости. Ее дочь ожидала ребенка и большую часть времени в течение этого визита она проводила в ее новом доме.

В этот раз он чаще выбирался на прогулку под предлогом визита к молодой женщине, родившей ребенка преждевременно. Он ответил отказом на ее просьбу принести ребенка к нему или прийти без него. Вместо этого он сам ходил к ней. Каждый раз, завидев его на пороге, она лила слезы радости. Он предсказал, что когда-нибудь ребенок будет великим музыкантом.

Спускаясь по ступенькам в их доме, он немного споткнулся, а у меня сердце ушло в пятки. В этом году он приехал позже обычного: на дворе стоял март, и в Бангалоре становилось очень жарко. Однажды, когда до моего отлета оставалось не так много времени, я проснулся в слезах. Я подумал о том, что случится, если он упадет, а меня не окажется рядом, и тут же принял решение сдать билет.

Мы с Йогиней поселились в расположенном у кольцевой дороги новом отеле с комнатами замысловатой формы. Номер, который мы заняли, по счастью, находился в конце коридора, и шум дороги в нем был не слишком слышен. Йогиня постоянно и безуспешно ходила к портному за своей новой одежкой. Доходило до смешного. У индийцев есть анекдот на эту тему. Молодой человек заказывает портному сшить рубашку, а на следующий день его сажают в тюрьму. Отсидев два года, он первым делом направляется к портному за рубашкой. А тот ему отвечает: «Извините, сэр, она будет готова завтра». Вот что-то типа того. Но она ничего не могла с этим поделать, так же как я не мог перестать строчить или рисовать мои «ужасные» картины. Нам всем нужно было чем-то заниматься. Каждое утро, сокращая путь и стараясь избежать кольцевой дороги, мы шли «на работу» напрямик: через минное поле мусора и грязи – мы так и не смогли до конца к этому привыкнуть.

Юджи хотел увезти куда-нибудь гостей, чтобы Сугуна могла исполнить церемонии, связанные с рождением внука, поэтому было решено навестить друзей в Ченнае. В полдень, под палящим солнцем мы появились у них. Как приятно было ступить ногами на прохладный мраморный пол! Жаркое дыхание ветерка покачивало висячее кресло на веранде, где устроился хрупкий, похожий на школьника Юджи. У него снова пропадал голос.

– Не говорите мне, что у меня простуда! Вы все – испуганные цыплята!

Он кашлял, но продолжал разговаривать, когда днем приехали новые люди из Тируваннамалая. Пожилой француз сказал, что чувствует, как в присутствии Юджи у него поднимается кундалини. Юджи, конечно же, от всего открестился.

– Я не вижу никакой кундалини! Где возникает вопрос о кундалини?

Он говорил до тех пор, пока голос не стал скрипеть, как несмазанное колесо. Появился Махеш и спровоцировал его на бунт. Махеш работал над статьей для индийской газеты, и потому разговор пошел о политике. В Индию собирался приехать Джордж Буш, мнение о котором у Юджи было однозначным:

– Он приезжает, чтобы поиметь индийцев!

Раскачиваясь в кресле, как скучающий ребенок, он точно и по сути отвечал на все вопросы Махеша. Как всегда, Махеш разразился гневной тирадой, и вскоре они уже орали друг на друга, несмотря на хрипоту Юджи. В последнее время, говоря о Юджи, Махеш использовал выражение «повелитель историй», имея в виду человека, который не выступает на авансцене, не является героем повествований, но дает подпитку всей индустрии развлечений. Переживая за голос Юджи, я забыл и о себе, и о серьезности ситуации и вклинился в разговор. Когда Махеш спросил его, что может сделать Индия, чтобы достичь такого же могущества, каким обладает нынче Китай, я сказал ему с сарказмом в голосе:

– Как он может отвечать за всех людей?

Юджи выпрыгнул из своего висячего кресла, с быстротой молнии подошел ко мне и трижды сильно ударил меня по лицу.

– Заткнись, ты, грязный ублюдок! Держи свой большой рот на замке!

Мне хотелось исчезнуть. Я моментально покраснел. Он сел назад, тут же вернулся к разговору, а я стоял весь в поту, переживая собственную глупость. Он столько раз бил меня до этого, что, казалось бы, еще одна пощечина ничего не значит. Но на этот раз она несла в себе совершенно определенный смысл: «Никогда и ни за что на свете не вмешивайся в то, что происходит между ним и кем-либо еще». В течение нескольких минут я размышлял о том, чтобы уехать следующим поездом, автобусом, улететь на самолете. Для него все закончилось в одну секунду, а я еще какое-то время сильно вибрировал.

Однажды поздно вечером, уже после того, как он ушел к себе, приходила женщина. Утром наши хозяева сообщили ему об этом, и он тут же отправился в Ауровиль, чтобы встретиться с ней. Всю дорогу до ее симпатичного маленького домика, где Кореянка приготовила для нас обед, он прошел пешком. Он получал удовольствие, общаясь с разными людьми, и даже заметил, что за дверью спряталась какая-то женщина, которая не хочет выходить. Хозяйка удивилась, что он узнал про нее.