Виктор Мот - Заметки смертного на Руси. 1978—1999

Каждый думает, что его несчастья самые большие.

Нашим невзгодам чужое несчастье кажется пустяком.

Когда стряслось несчастье, то на мгновенье кажется: оно случилось не с тобой, а с кем-то посторонним.

Несчастье стрясётся, представь: сколько б ещё их стряслось, но тебя миновало!

Я рад своим несчастьям, а то чужие могут быть не по плечу.

Мы все – коллекционеры: храним и копим, умножая, несчастья нашей жизни.

Несчастьем не терзайся – новые нагрянут, и о нём забудешь.

Труднее всего – поджидать, сложа руки, несчастье.

Сегодня несчастья забыли меня – им тоже нужно вздохнуть и набраться сил.

Когда своё несчастье порой сравнишь с возможным – сочтёшь себя счастливым.

Счастье бредёт одиноко, беды мчатся гурьбой.

Сначала мы требуем счастья, затем – исполнения планов… теперь хотим одного, чтобы беды шли по порядку, а не ломились в душу со всех сторон.

Никому ничего не обещай, ни с кого ничего не требуй!

Может, и лучше, что беды разом приходят, а то каждой беде «стол накрывай», новый приём оказывай.

По ночам беды грозными кажутся, а утром они бледнеют, побаиваясь нас.

Думы о счастье приходят под утро с лучом восходящего солнца, с криком стрижа за окном.

Мы каждый день как будто вновь рождаемся на свет и получаем жизнь! Но вот глядим на это счастье мрачными очами.

Если ходишь нахмурившись, то и счастье тебя опасается.

Пора учиться чувствовать себя счастливым и даже в этом упражняться.

Встречаем ли утро на море, сидим ли в лесу у костра, к любимой ли мчимся – мы чувствуем радости жизни!

Чем дольше живёшь, тем ясней постигаешь картину ужасной и вечно прекрасной жизни.

Не всякая жизнь – долгий путь, и даже за первым углом нам могут сказать: «Вот и пришли».

Ничего-то я в жизни ещё не успел… а смерть, может, рядом.

И я, как старушки, начал сутулиться, думать о смерти, славить покойников.

Сутулость молодого человека говорит, что у него осталось мало сил для жизни.

Я так изменился от дум и весь сгорбился, что старушки при встрече приветствуют первыми.

Оттого и сутулюсь, весь сжавшись, что боюсь растрясти, растерять свои сокровенные мысли.

Добрые мысли приходят от боли в душе за недобрую жизнь.

Есть люди, среди которых забудешь все добрые мысли.

Как воры, пробрались заботы и вынесли из души все важные мысли.

Важные мысли просты – мысли, по которым можно выстраивать жизнь.

Не самые важные мысли летят на бумагу, а те, что лучше звучат.

Из сердца приходят все лучшие мысли.

Скука прихватит – думаешь: сгинуть бы; сердце прихватит – думаешь: не умереть бы, чёрт возьми!

Высмеять стих поэта – что по сердцу хватить топором.

В зрелости видишь: стихи – удел юности, и перо уж не мчится, и душа не стремится складывать строфы.

Юный гений вдохновенен, но летит мимо тонкостей, что своим спокойным взором отмечает зрелый ум.

Когда мы любим чей-то облик, то любим тело, когда влюбляемся в стих или песню – мы любим душу.

Я ещё помню то старое доброе время, когда люди ходили в обнимку и распевали песни!

Мелодия песен так меня поражала, что в смысл слов их я вникал только годы спустя.

Если кто-то поёт, я могу на него положиться, дать взаймы и доверить ему свою жизнь.

Помню первую песню матери: «Вот умру я, умру… и никто не узнает, где могилка моя!..» Ещё ничего не смысля, я чувствовал страшное горе и стоял словно вкопанный… И слёзы лились у меня в три ручья.

Есть песни, от которых стонет душа, стынет кровь… и с болью сжимается сердце!

Пробудившись, скажи: «Время жизни пошл ό ».

Мы ещё спим, а несчастья уже просыпаются, собираясь к нам в гости.

Как в страшном сне, очнувшись в несчастье, гадаешь: или случилось оно, или только слышал о нём?

Несчастье сравнимо с ядом змеи: ринувшись в душу, оно поражает разум, затем волю и, расползаясь по телу, сковывает наши члены.

У несчастья и счастья есть общее свойство – внезапность.

Более всего я был несчастлив, когда не исполнял свой долг.

Наш удел – терпеть несчастья, а меж ними славить небо.

Живём мы в несчастьях, и, если случится счастье, глядим на него, не зная, что делать, как быть?

Когда везде встречаешь счастье, становится неловко, даже страшно.

Бывает, счастье следом увяжется, а мы бежим от него не оглядываясь.

Убегать от собственного счастья лучше всех умеют люди скромные.

Тех, кто старше нас хотя бы на десять лет, мы считаем уже стариками и людьми недостойными счастья.