Анатолий Баранов - Маленькие друзья больших людей. Истории из жизни кремлевского ветеринара

– Галя сама потом целый месяц лечилась от стенокардии. Если бы при мне такое случилось с кем-то из моих собак, мое сердце тоже, наверное, остановилось бы, как у Жуни, – проникновенным трагическим голосом сообщила Нонна.

Сказанное ею являлось чистой правдой. Подобные ситуации мне были хорошо знакомы. Многие владельцы больных собак или кошек после такого пережитого стресса решали для себя, что пусть уж их четвероногий друг живет с болезнью, чем умрет при садистском лечении. И они были, безусловно, правы.

Еще раз выслушав у Жуни слабенькую и разлаженную работу сердца, я пришел к окончательному выводу, что кровяной насос собаки, не по годам уставший и измученный многолетними страданиями из-за больных ушей, не выдержит их тривиального лечения. А другого-то у меня и не было. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как в первую очередь налаживать сердечную деятельность собаки, а уже потом браться за лечение больных ушей.

Но это было теоретически. А практически? На полное восстановление сердечной деятельности времени у меня совершенно не было. Кроме того, первопричиной тяжелого состояния собаки было совсем не сердце.

Обострившийся гнойный отит мог в любую минуту перекинуться на оболочки головного мозга. Развившийся гнойный воспалительный процесс сразу поразит главные мозговые центры жизнеобеспечения организма, что, конечно же, окажется несовместимым с жизнью, – в очередной раз прокрутил я в голове вероятное развитие ситуации.

Своими опасениями по поводу возможного осложнения, я откровенно поделился с Галиной Леонидовной. Ее лицо стало опять печальным.

– Анатолий Евгеньевич, если честно, то ваше сообщение для меня совсем не новость… О возможном развитии такого осложнения и внезапной гибели собаки меня предупредил лечащий врач из нашей кремлевской поликлиники. Но об этом я старалась не думать. Все надеялась, что нас это минует и мой любимый Жунечка доживет до старости.

Выдержав небольшую паузу и промокнув платком в очередной раз выступившие слезы, Галина Леонидовна продолжила:

– После разговора с вами у меня появилась маленькая надежда, что еще что-то можно сделать, чтобы спасти Жунечку от преждевременной смерти. Сделайте все возможное, только чтобы он еще немного пожил… Его болезнь затмила все мои увлечения… Сейчас он для меня самый любимый черный бриллиант в тысячу тысяч карат.

И мне ничего не оставалось, как в очередной раз повторить, что я попытаюсь придумать необычайно гуманный способ лечения ушей Жуни без наркоза и без боли.

Мои последние слова, на этот раз сказанные уверенным тоном, произвели такое впечатление на Галину Леонидовну, что она, мгновенно просияв, со словами «Мы на вас, Анатолий Евгеньевич, надеемся» крепко и чувственно поцеловала меня в щеку.

Таким благодарственным эмоциональным всплеском хозяйки моего важного пациента я был тронут и, конечно же, польщен. Но мое воодушевление быстро улетучилось, и его место опять заняла все та же тяжелая мысль о предстоящем поиске какого-то совершенно нового способа лечения Жуни. А то, что мне на этот момент нечем лечить отит и результат предстоящего поиска неизведанного мифического средства сейчас неизвестен, – так это же самый интересный и волнительный момент в жизни практикующего врача и ученого, рассудил я, вспоминая знаменитого на весь мир французского основоположника экспериментальной медицины, врача и ученого Клода Бернара.

Галина Леонидовна сварила нам кофе. Я сидел в окружении двух великосветских дам и двух собак и медленно отпивал горячий ароматный напиток из тонюсенькой полупрозрачной фарфоровой чашки, на обратной стороне донышка которой имелась эмблема из двух скрещенных мечей.

Поддерживая беседу, я одновременно фантазировал о том, что в данной тяжелейшей ситуации предстоящего лечения Жуни один из острых мечей принадлежит мне – ветеринарному врачу, а другой – болезни, грозящей собаке смертельным исходом.

И вот эта уже, можно сказать, начавшаяся между нами дуэль для меня будет нелегкой, а ее исход неясным. Однако для себя я решил твердо: добряка Жуню так просто не отдам в лапы мучительной смерти. Сделаю все возможное и даже невозможное. Спасение этой умной собачки для меня, ветеринарного врача, будет делом чести.

Тем более в лекарственных препаратах я был не скован. Галина Леонидовна сразу предупредила, что проблем с любыми медикаментами, даже с самыми что ни на есть дефицитными, у меня не будет. В «кремлевке» найдется буквально все, что потребуется. В моем непростом поединке с болезнью этим следовало непременно воспользоваться.