Иван Никитчук - Украинский Чапаев. Жизнь и смерть легендарного комдива Николая Щорса

Сразу нашлось дело и лазарету. До десятка уложили на нары, столько же двигалось своим ходом на перевязку — отделались легкими ранениями…

Через неделю дивизион снялся с насиженного места. Так вдруг, среди ночи. Не было никаких толков перед этим. Самому полковнику доставили в постель срочную депешу из штаба фронта. Выступили за Неман, углубляясь в Августовские леса…

Второй год войны для России выпал тяжким. Царская ставка во главе с великим князем Николаем Николаевичем готовила широкое наступление обоими фронтами — из Варшавы на Берлин и вторжение через Карпаты в Венгрию. Германское командование, осведомленное своей разведслужбой, перенесло главный удар с Западного на Восточный фронт. Не добившись успеха в Северной Франции, Германия обрушилась на Россию. Зная, что французская и английская армии, потрепанные прошлогодними боями на Марне, не помышляют о крупных наступательных операциях, Вильгельм основные силы перебросил на восток. Кайзер задался целью поставить Россию на колени, вывести ее из войны.

В февральскую стужу развернулись встречные бои. В Галиции русским удалось в упорных сражениях перевалить Карпаты. В марте 11-я армия принудила австрийскую крепость Перемышль выкинуть белый флаг. Из Восточной Пруссии немцы повели наступление на Августов — Осовец — Гродно. Генерал Гинденбург, желая повторить мазурскую удачу, двумя армиями сдавил в Августовских лесах 10-ю русскую армию. Русские войска стойко оборонялись. Ценою одного из армейских корпусов они вышли из окружения и отступили к крепости Осовец. Эта победа немцев была сведена на нет поражением их севернее Варшавы в районе Пресныша. Но план царской ставки был сорван.

К лету немцы еще больше перебросили войск с запада. Не связанные активными действиями французов и англичан, они в начале июля предприняли грандиозное наступление.

23 июля пала Варшава, за нею — крепость Новогеоргиевская. Основной удар немцы направили на Двинск и Вильно. Завязались кровопролитные бои на Немане, под крепостью Ковно…

Мортирный отдельный артдивизион лето не выходил из боев. Отступая, артиллеристы в конце августа опять заняли старые позиции по правому берегу Немана. Каждый орудийный расчет обосновался в своем заросшем травой дворике. Лазарет тоже вселился в свою землянку. Николай первым переступил порог. Ногой стронул застоявшуюся дверь — в нос шибануло нежилым духом, плесенью. Сбросив потрепанную изрядно сумку с крестом, блаженно растянулся на нарах. Веки свинцовые, не помнит, когда за последние сутки смыкал их. Не дадут уснуть и теперь: с минуты на минуту подойдет от переправы обоз. В землянку не поместишь всех раненых. Нет и нужды: сухо пока и на воле. Палатки разобьют. А долго ли удержатся на этих позициях? Немцы прут конницей именно на их участке. Без сомнения, рвутся на Вильно.

Последнее время дивизион потерь не имел. Оторвавшись от противника, перемещался за Неман. Тяжелораненых от переправы везли в Вильно. Остались выздоравливающие да с легкими ранениями, контузиями.

На закате дня вернулся Петр Свиридович. Присутствие его с утра не требовалось, и он со спокойной совестью провел время в штабе. Издали Николай определил: Петр Свиридович навеселе. За весну и лето, в боевой обстановке, в рот не брал спиртного. Отвел, значит, душу. По выражению лица не скажешь, что принес добрые вести.

Ужинали вдвоем, при свечах. Петр Свиридович раскупорил казенную бутыль со спиртом, наполнил два стакана.

— Пей.

Николай удивленно посмотрел на врача, пытаясь задать вопрос.

— Пей! Никто до нас не придет больше из тех… — опередил его Петр Свиридович. — Никто. Всех растеряли в Августовских лесах. Никого не осталось. Все новые, сопляки зеленые, без роду, без племени. Ни поговорить, ни выпить…

Отхлебнув, он отставил стакан.

— Проиграли мы, Николай, и эту войну, как с японцами. Попомнишь мои слова. Не удержимся тут, на Немане. А с новым командованием и вовсе…

— Опять заменен командующий фронтом другим родственником царя? — спросил Николай.

— Бери выше, верховный! Сам царь возглавил армию. А ведь великий князь куда-а-а в военных делах…

— А что с князем?

— Слухи, на Кавказ отправили. К туркам. Я лично об том весьма сожалею…

Задув свечи, легли спать. Кряхтя, укладывая удобнее свои мощные телеса, Петр Свиридович заговорил:

— А по совести, Николай, сожалею я о другом нынче… Парень ты дельный. Словом лишний раз не пожалуешь, но зато руки твои… Да и вообще, душой прикипел к тебе.