Иван Никитчук - Украинский Чапаев. Жизнь и смерть легендарного комдива Николая Щорса

Понимал Николай — ни того, ни другого у него нет. Отец изо всех сил один тащит огромный воз. Те замусоленные трешки, которые он с кровью отрывал от семьи дважды-трижды в году, жгут до боли ладони. Ждет не дождется, когда начнет отрабатывать их, помогать отцу.

И снова он возвращался к своему щемящему. В университет, на медицинский бы… С мечтой этой он сжился. Но беда в том, что фельдшерское свидетельство не дает права для поступления в университет, нужна гимназия. Согласен, школьные знания по общеобразовательным не идут в сравнение с гимназическими. Возмущало другое: для него, продолжателя крестьянского сословия, сына малограмотного машиниста маневрового паровоза, страшно узка дверь храма высших наук. Это даже не дверь, а щель. Однако некоторые протискиваются. Но опять же — плата…

Опять дядя! Что там стряслось? Был обыск? А что могли найти? «Правду»? Запрещенные брошюры? Бывают у него. Доставляют машинисты, кондуктора. Случается, ездит и сам. Вот в Киев приезжал… Наверняка порожним не вернулся домой. Сновские жандармы во все глаза следят за ним. Богда днюет и ночует возле депо…

За окном бежала степь, зеленые островки сел. И только небо — безоблачное, мирно-голубое — оставалось неподвижным.

Сельским фельдшером век оставаться?.. А может махнуть в Америку? Он слышал где-то, что там все по-другому — свобода, каждый может выбирать, где ему учиться и что делать… Нет, нет. Поработает околоточным два-три года… Даже все шесть! За это время одолеет предметы, необходимые для вступительных экзаменов в университет, скопит денег, чтобы не тянуть с отца. Исполнилось девятнадцать. И шесть. Двадцать пять. Годы немалые для поступающего…

Страшно подумать, как долго пробиваться в люди. Быть свободным, независимым. Для этого нужны знания… Знать, знать и знать. Хотя бы с дядино.

Прошедший год был мучительным для Николая. На каждом шагу обнаруживались провалы: этого не знает, того не знает. Сколько требовалось изворотливости, чтобы отлучаться из школы. Пропадал в библиотеках. Заглатывал все подряд, без системы, и чем больше читал, тем явственнее ощущал свое бессилие перед огромным миром книг. Как говорил кто-то из древних философов: «Я знаю, что я ничего не знаю». Глядеть на книги по медицине — дух захватывает…

В Бахмаче, на пересадке, ожидая поезда, Николай слонялся в пристанционном садике. Удивило многолюдье. Сперва, занятый собой, не понял, в чем дело. Приводили кого-то строем, с клунками за плечами, за ними, всхлипывая, тащились бабы с ребятами. У товарных теплушек распоряжались подтянутые офицеры. В армию? Есть и немолодые. Едут на заработки…

— Николай! Щорс!

Обернулся. Дядька Михайловский. С железным сундучком, в форменке. С ним оба помощника.

— На побывку? — издали еще он протянул мазутную, с искривленными пальцами руку. — Может, подвезти? Видишь, что делается?

Мирный, нарядный вид его, наверно, удивил машиниста. Сводя настороженные брови, спросил:

— А в Киеве как? Ничего не слыхать? Нет еще мобилизации?

Мобилизация? Вспомнилась на Киевском вокзале суета, случайные обрывки разговоров… Убийство в Сараево…

— Людно, — ответил Николай, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — А, газетные сообщения об убийстве в Сербии… Из-за того, думаете, и мобилизация?

— А иначе с чего бы?

Проталкиваясь за машинистами, Николай, улучив момент, спросил у Михайловского о том, что его больше всего волновало:

— С дядей что там?

— А ты не знаешь? Ну как же… Арестован Казимир Михайлович. Ссылка в Сибирь. Дело известное…

В паровозе узнал подробности. Деповские, как и всегда, устроили в лесу маевку. Пошли обыски. У Табельчуков ничего не нашли, но дядю арестовали…

Отпуск Николая оборвали. Не успел он домой приехать, как вслед из школы пришло почтой предписание: явиться незамедлительно. Наскоро собрав баул, Николай отбыл в Киев. Там не задержали. К удостоверению о звании медицинского фельдшера с правами вольноопределяющегося второго разряда получил и назначение — Виленский военный округ.

В тот же день с несколькими однокашниками Николай сел в набитый поезд. В Вильно, в окружном отделе по распределению, его приписали к третьему отдельному мортирному артдивизиону. В часть добрался уже один на случайных подводах с вещмешком и защитной сумкой с крестом, набитой лекарским снаряжением. Застал дивизион в казармах. В ночь выступили к реке Неман, ближе к границе с Восточной Пруссией.