Борис Коптелов - Император Лициний на переломе эпох

Основным мотивом Лициния, по его словам, была «забота об общем народном спокойствии» (πρόνοια τής κοινής και δημοσίας ησυχίας ) [79]. Эдикт по приказу Лициния нужно было широко обнародовать. Этим император преследовал очевидные цели поиска популярности у христианских общин: «За такие дела, как сказано выше, благоволение Божие, испытанное уже нами во многих случаях, да пребудет с нами во все времена» (ή θεία σπουδή περί ήμας, ής εν πολλοΐς ήδη πράγμασιν απεπειράθημεν δια παντός του χρόνου βεβαίως διαμείναι) [80].

Последнее выражение Лициния о «благоволении Божием» показывает, что прохристианская направленность взглядов правителя приобрела достаточно глубокий характер, так как не объявляя себя открыто христианином, Лициний подразумевает, что христианский Бог помог ему стать победителем в междоусобной войне.

Тем не менее позиция Лициния продиктована не столько глубиной его прохристианских симпатий, сколько новым пониманием благочестия в широких народных массах. Император стремился выглядеть благочестивым в глазах всех слоев населения и религиозных групп. Эдикт 313-го года несет в себе обширное пропагандистское содержание. Его выражения «наша кротость», «наше мирное время», «наша доброта», «нашамилость», «наше благожелательство» созвучны выражениям из эпиграфических памятников того времени, исходящих от различных должностных лиц: beatitudo saeculi, dementia temporis, Romana libertas [81].

У Евсевия в его Тирской речи 314-го или 315-го года есть указания на антиязыческие проявления в религиозной политике Лициния в то время: «И вот теперь, чего прежде никогда не было, верховные цари, сознавая, что свой почетный жребий получили они от Бога, плюют в лицо бездушным идолам, попирают беззаконные установления демонов, осмеивают древние заблуждения предков и признают только Единого Бога, благодетеля всех и их самих, исповедуют Христа Сыном Божиим» (ώστε ήδη, о μηδε άλλοτε πω, τούς πάντων άνωτάτω βασιλέας ής λελογχασι παρ' αυτού τιμής συνησθημένως νεκρών μεν ειδώλων καταπτύειν προσώποις, πατεΐν δ' άλεσμα δαιμόνων δέσμια και παλαιάς απάτης πατροπαραδότου καταγελάν, ενα δε αυτόν μόνον θεόν τον κοινόν άπάντων κα\ εαυτών ευεργέτην γνωρίζειν Χριστόν τε τού θεού παΐδα) [82].

Это сообщение содержит, по-видимому, сильные преувеличения, так как эдикт 313-го года не несет антиязыческой направленности, отчетливо выраженной, но в данных Евеевия отражаются некоторые реальные меры Лициния. В частности в сочинении епископа Кесарийского говорится о борьбе Лициния с антиохийским культом Дружественного Зевса, организованным Феотекном, куратором города, «страшным чародеем», по выражению Евсевия (δεινός γοης) [83].

Сущность этого культа в огромной степени, согласно Евсевию, была основана на магии. Не исключено, что казнь Феотекна была вызвана лишь его близостью к Максимину, так как от последнего «был он удостоен высокой власти» [84]или тем, что его магические способности вызвали закономерное опасение Лициния. Мало связанный с греческой культурой Лициний действительно мог пренебрежительно относиться к местным эллинистическим традициям и верованиям, что само по себе не доказывает его переход к христианству. Слова Евсевия о признании правителем Христа единым Богом не подтверждаются документальными сведениями, согласно которым религиозная позиция императора была неопределенной.

Степень поддержки Лицинием христианской церкви неясна. Евсевий сообщает: «Между тем верховные правители издавали одно за другим постановления, расширявшие и укреплявшие великие дары Божии. Епископы лично получали от императора послания, почести, деньги» ( Αλλα και βασιλείς οι άνωτάτω συνεχεσι ταΐς υπέρ Χριστιανών νομοθε-σίαις τα της εκ θεοΰ μεγαλοδωρεάς ημΐν εις μακρόν ετι καί μεΐζον εκράτυνον, εφοίτα δε καί εις πρόσωπον επίσκοπο ις βασι-λεως γράμματα καί τιμαί καί χρημάτων δόσεις) [85]. Конец этой важной фразы может пониматься двояко. Если под «императором» понимается не Лициний, тогда религиозный курс последнего в данный период можно охарактеризовать как аморфный, сводившийся к провозглашению свободы верований и возвращению христианской церкви ее имущества, потерянного при гонениях Диоклетиана и Максимина. Если имеется в виду Лициний, тогда следует признать, что он сделал серьезную попытку установить союз с церковью, поставив ее себе на службу. Идеологическое и материальное усиление Восточной церкви под властью Лициния, независимо от личной позиции императора, не вызывает сомнений, так как у Евсевия и Феодорита отмечено интенсивное церковное строительство в Антиохии, Тире и других городах [86]. Одним из показателей укрепления христианизирующих тенденций стало возникновение монашества в Египте во время правления Лициния.