Килиан Жорнет - Нет ничего невозможного

Через десять с половиной часов после старта я вновь оказался в Церматте. Там я зашел в супермаркет и купил пиццу, чтобы съесть по дороге в Тинь. И другие спортсмены, и тренеры всегда говорили, что я родился в рубашке. Но в отличие от них я знаю, что за этой рубашкой нужно постоянно ухаживать — стирать, гладить, чинить, — чтобы она не выгорела и не измялась. Постоянно ухаживать.

И все же удача — не самый преданный товарищ.

Как и каждое лето, я находился в перевалочном пункте Мальниу в Сердани. Обычно я проводил там половину школьных каникул, помогая отцу. Я готовил бутерброды и яйца с фасолью, варил кофе, складывал одеяла, подметал комнаты или накрывал на стол, где ужинали горные туристы, направлявшиеся по маршруту GR-11 или в сторону озер. Работа в перевалочном пункте обязывает рано вставать и поздно ложиться: завтрак подается на рассвете, а вечером обязательно нужно навести порядок. Но между первым приемом пищи с утра и моментом в середине дня, когда начинают приходить люди, остается приличный промежуток. Мы с сестрой пользовались им, чтобы соревноваться на тропах вокруг дома, только не бегом, а лазая по стенам и хватаясь за выступы между каменными блоками. По вечерам, прежде чем наступало время подавать ужин, если было холодно, мы разжигали дровяную печь и листали многочисленные журналы, разбросанные по столовой. Шел 2000 год, мне было тринадцать лет, и обложка одного из номеров журнала Desnivel [50] Первый в Испании независимый ежемесячный журнал по альпинизму и скалолазанию, издающийся с 1981 года. Прим. перев. заставила меня открыть рот от удивления. На ней был изображен лыжник, тепло одетый, с широко расставленными на наклонной поверхности ногами. Надпись гласила: «Даво Карничар спускается с Эвереста».

— Ни фига себе, смотри! — крикнул я и показал обложку сестре. — Как думаешь, можно спуститься с Эвереста на лыжах?

Мы бросились листать страницы, где было подробно описано, какой именно спуск измыслил и осуществил Даво; я был поражен упорством и техникой этого словенского лыжника.

Сам я никогда не спускался с крутой горы на лыжах, но по какой-то необъяснимой причине некоторое время был убежден, что умру в двадцать один год, спускаясь на лыжах с К2 [51] К2 — вторая по высоте горная вершина Земли, другое название — Чогори. Прим. перев. . В конце того же лета я начал участвовать в соревнованиях по ски-альпинизму — тогда этот вид спорта еще не был переименован в «горнолыжный туризм» — и на многие годы забыл о Даво и нереальных спусках. На моей школьной папке красовались две фотографии: Кененисы Бекеле, который выигрывал все беговые соревнования на дистанции от пяти до десяти тысяч метров, и Стефана Бросса. Эта вторая фотография была сделана на соревнованиях по ски-альпинизму, во время восхождения, за миг до очередного шага, с устремленным на вершины взглядом. Возможно, в этот момент Стефан просчитывал маневры, которые надо было осуществить, чтобы выиграть еще одну гонку — Кубок Европы в швейцарском Моржине, где состоялся мой международный дебют.

В 2007 году Стефан уходил из международных соревнований, а я как раз начинал выступать во взрослой категории. Французский лыжник стал почетным зрителем и приезжал, чтобы подбадривать нас, пока мы четыре дня боролись за победу в Пьерра-Менте. Через несколько лет я решил уехать из Пиренеев в Альпы и вместе с двумя подругами, Мирейей Миро и Летицией Ру, нашел небольшой деревянный домик в конце дороги, ведущей к горному массиву Арави. Там можно было начинать лыжные маршруты прямо от двери дома и подниматься по крутым косогорам пиков Эталь или Шарвен. Это место было домом и для Стефана, который жил в соседней деревушке. Я часто встречал его в горах, стремительного и четкого в движениях — именно таким я помнил его по блестящей эпохе соревнований.

В 2012 году я начал проект «Вершины моей жизни» и тогда захотел поговорить со Стефаном, понимая, что мы оба разделяем концепцию восхождений как быстрого, постоянного движения. Моей первой задачей было пересечь массив Монблана с востока на запад на лыжах, покоряя основные вершины, а это подразумевало и ряд очень крутых спусков. Стефан был блестящим мастером лыжного спуска. Когда он соревновался, то явно отличался от других своей идеальной техникой и как никто считывал параметры ландшафта. Уже сложив в ящик стартовые номера с соревнований, он выполнил несколько головокружительных спусков, которых ранее не видел мир. Вместе с Пьером Тардивелем он успешно справился со спуском с гор Нан-Блан и Эгюий-Верт, ни разу не прибегнув к страховочной системе. Стефан первым стал использовать очень легкое соревновательное снаряжение, позволявшее быстро выполнять подъем на таком ландшафте; это открыло дверь для прохождения таких цепочек гор, которые раньше никто не мог себе представить. Мой проект пересечения Монблана был всего лишь идеей в зародыше, но когда я поговорил со Стефаном, тот ответил, что уже некоторое время об этом думает. Он разложил на полу карты региона и с абсолютной точностью объяснил, где именно можно проложить маршрут.