Килиан Жорнет - Нет ничего невозможного

В конце декабря мы предприняли первую попытку. Из-за того что мы начали слишком поздно, а снежные участки были разбросаны по склону, снег таял с разной скоростью и степень сложности была слишком высокой. Второй раз мы попробовали на Рождество. Горы подарили нам превосходный день, с голубым небом, без ветра. Ко всему прочему, мы были одни в долине, где обычно слишком много народу, — видимо, из-за того, что дело происходило 25 декабря. Пока большинство людей были дома, нарез а ли курицу или кипятили бульон, мы искали ответ на свои вопросы на западной стене Шардонне, на высоте почти в четыре тысячи метров. Мы поднялись на вершину и спустились по этому склону горы, используя интересную комбинацию обычных и сухих горных лыж — концепцию, придуманную Вивианом, чтобы описать скальный спуск с лыжами на ногах. Когда мы доходили до места, где снег почти или полностью заканчивался и где логика подсказывала, что до следующего заснеженного участка проще спуститься дюльфером, мы продолжали спускаться на лыжах, опираясь ими о камни, будто это кошки, и цепляясь руками или ледорубами, пока снова не оказывались на снегу.

Поначалу эта техника служила для того, чтобы не доставать веревки и не оставлять их потом в горах, но в какой-то момент трудности на сухих лыжных спусках стали требовать огромной концентрации и воображения; в итоге на поиск правильных маневров и их выполнение мы тратили в два раза больше времени, чем понадобилось бы, чтобы вбить крючья и спуститься по веревке. Вероятно, это было совершенно абсурдное упражнение — несомненно, при таком уровне сложности быстрее и безопаснее было бы спуститься дюльфером либо снять лыжи, закинуть их за спину и двигаться вниз в ботинках с кошками. Как бы то ни было, это абсурдное занятие нам нравилось. В конце концов, не абсурдно ли подниматься в гору по сложному маршруту, когда можно сделать это по более простому и надежному? Да и не бессмысленно ли вообще подниматься в горы?

Маршрут, который мы проложили, отличался от того, что так долго представлял себе Вивиан. Чтобы попробовать снова, пришлось ждать следующей весны — ведь нам было необходимо вновь оказаться в оптимальных условиях. Сразу после заключительного этапа Пьерра-Менты, который выиграли мы с Матео Жакему, я получил новое сообщение: «Привет, талантище! Поздравляю! Поехали на Шардонне во вторник?»

На следующее воскресенье были запланированы последние соревнования Кубка мира. Я шел первым. Но со временем я понял, что нужно обязательно планировать и отдых, особенно когда есть возможность провести хороший день в горах, — и предложение Вивиана подходило для этого как нельзя лучше.

Пока мы карабкались вверх по линии, которую наметили для спуска, мы поняли, насколько она красива. Это не был экстремальный спуск на лыжах, который можно оценить по степени уклона. Или по протяженности. Или по уровню сложности на сухих лыжах. Красота была даже не в трудностях скального подъема, который нужно было осуществить. Речь шла о путешествии на лыжах по великой стене. Думаю, всю значимость можно было уложить в два слова: «лыжи» и «альпинизм». Это была долгая, пятичасовая оргия чувств. Она завершилась на закате, точно когда мы вновь прибыли на ледник. Мы, ощущая себя заложниками движения, смогли с легкостью спуститься на лыжах по снежному полулунию посреди стены из красноватого гранита.

Стоит подумать о Непале — и в голову приходят величавые горы, тропические леса и простые деревушки, разбросанные по тихим долинам. Тем не менее мои первые шаги там были встречены невыносимой жарой, пыльным воздухом, грязью выхлопов и неразберихой из сотен, тысяч машин, водители которых одновременно давили на клаксоны. Жорди Тосас и Жорди Короминас дождались меня, ошеломленного этим хаосом, в аэропорту и спасли, буквально взяв под руки; они повезли меня открывать великие горы. Это было в феврале 2012 года.

Втроем мы поехали в долину на границе Непала и Тибета и на четыре недели превратились в элемент высокогорного пейзажа там, где пики простираются выше так называемой зоны смерти и достают до неба. Мы спускались на лыжах по пушистому снегу, поднимались по гигантским ледяным стенам и шли пешком по бесконечным моренам, чтобы как можно выше подняться.

Мы не покорили тогда ни одной из вершин, но каждая попытка этих восхождений дала больше знаний, чем что-либо другое. Я знал, что в мире таких нечеловеческих пропорций труднее всего научиться минимализму, самому чистому и полному варианту самоотдачи и выхода из зоны комфорта.