Килиан Жорнет - Нет ничего невозможного

Такого, как Ули, трудно найти. Так серьезно к тренировкам относятся, может быть, профессионалы в целом, но не альпинисты. Изо дня в день, круглый год, он следует схемам, составленным тренером, который работает с олимпийскими спортсменами; за сходствами и различиями в наших с ним тренировках очень интересно наблюдать.

— Знаешь, я делю каждый сезон на периоды, — рассказываю я. — А поскольку каждый год мои цели совпадают по датам, то есть это лыжные соревнования с января по апрель и беговые с мая по сентябрь, то очень легко выстроить схему. Получается, я заранее знаю, что осенью должен набрать суммарную дистанцию, в начале зимы работать над интенсивными тренировками — и так далее, готовыми блоками.

— Я тоже тренируюсь блоками, — отвечает он, — но их время в течение года не зафиксировано; я выбираю такой блок в зависимости от того, к чему готовлюсь в данный момент. Например, если цель — поехать в Калифорнию и подняться на Эль-Капитан свободным стилем, то несколько месяцев перед этим посвящаю тренировкам на силу и спортивному скалолазанию, а неделю тренировок на длинные дистанции умещаю посреди них, чтобы не растерять мышечную массу. Если следующая цель — большая стена в Гималаях, то я концентрируюсь на блоке тренировок на выносливость, с серьезным набором высоты, но на простом ландшафте, чередуя их с тренировками на совершенствование техники.

Как бы то ни было, Ули тренируется тысячу двести часов в год — как чемпионы мира по беговым лыжам или велосипедному спорту. Если я делаю цикл «белки в колесе» на лыжных маршрутах Тиня, он отдает долг симпатичному зверьку из метафоры на северном склоне Эйгера.

Увлеченные разговором, мы незаметно добираемся до подножия горы. Дорога заняла чуть больше двух часов. Первый раз с тех пор, как мы вышли, я поднимаю глаза и позволяю себе испугаться тысячи восьмисот метров черного камня. Хотя это меньшая из трех гор, формирующих массив, она вызывает наибольший страх. Рядом высятся еще два пика, и оба они, Юнгфрау («Дева») и Мёнх («Монах»), внушают уважение. Имя горы, стоящей прямо передо мной, не обманывает: Эйгер, то есть «Людоед».

Мы снимаем кроссовки, надеваем ботинки и кошки. Не теряя времени у подножия, мы начинаем подниматься по каменным пластам, которые позволяют хорошо продвигаться вверх. Пройдя через несколько изогнутых и наклонных пластов снега, мы оказываемся на середине маршрута. Именно тут начинаются реальные трудности. Если дать волю воображению и представить, что сейчас мы хотели бы спуститься, то можно было бы сделать это на лыжах. Если дать волю воображению. Но сейчас нам предстоит путь вверх, по вертикали.

Мы привязываемся, оставив между нами расстояние в несколько метров, и продолжаем вместе подниматься, время от времени на самых вертикальных участках используя что-то для подстраховки. Метр за метром мое беспокойство, что я не смогу достаточно ловко карабкаться вверх, рассеивается, и меня охватывает приятное чувство увлекательной игры. Путь очень долгий, это почти три километра, а стену слева направо перерезают многочисленные трещины — но на таком ландшафте трудности обычно длятся недолго. Небольшие вертикальные участки изо льда или камня, по двадцать или тридцать метров, чередуются с более простыми заснеженными поверхностями; правда, нависая над пустотой, они внушают пугающее чувство уязвимости.

На стене — только мы двое. Хотя пора начинать прокладывать новый маршрут, Ули так хорошо знает рельеф, что ни секунды не сомневается. По мере продвижения он показывает мне участки, по которым поднимался раньше.

— Это маршрут Метанойя, открытый Джеффом Лоу [45] Американский альпинист (1950–2018). Прим. перев. , по которому я попытался пройти несколько дней назад. А там маршруты, которые много лет назад открыл я, — Пасиенсия и Янг Спайдер [46] Названия маршрутов переводятся как «Терпение» и «Молодой паук». Прим. перев. .

— Ули, на этой стене есть что-то, что ты не прошел?

— Ой, много, много всего… Даже если бы я поднимался каждый день… Понимаешь, мне уже сорок, я взрослею и все вижу другими глазами. Смотри, даже вот сегодня: никогда раньше я не добирался из Гриндельвальда до подножия горы бегом.

— Может, как-нибудь запланируешь спуск отсюда на лыжах? — подкалываю его я, зная, что он не фанат этого вида спорта.

— О! На лыжах я тут не спускался, но вообще ради тренировки перед Аннапурной сделал пару скалолазных спусков.

— Да ладно! — Я ошеломлен. — Но… но… здесь даже карабкаться вверх трудно, а уж спускаться — это самое сложное!