Килиан Жорнет - Нет ничего невозможного

У Симона дар — отвечать просто и метко; этот талант делает человека королем вечеринок. Незадолго до этого я прочитал его книгу, «Бисексуальный альпинизм», остроумный и смешной сборник рассказов и эссе; правда, я готов абсолютно честно признаться, что в магазине к этой книге меня привлекла ее обложка. На ней красовалась любительская фотография самого Симона, тощего, с волосатыми ногами, бородой и патлами, закрывающими лицо, совершенно голого, за исключением черных трусов-танга и альпинистских ботинок, в позе как у порноактера из восьмидесятых. И все это, представьте себе, посреди ледника в Патагонии, с разбросанным в чем-то наподобие лагеря снаряжением для скалолазания и едой. Чистый динамит, абсолютный китч.

На все, что он делает, Симон смотрит через призму иронии; он говорит, что особенность его работы горным гидом — помещать людей в зону риска, чтобы потом их спасти. Поднимаясь рядом с ним, я понимаю, почему он этим занимается и как он, практически ничего не объясняя, способен передать, что ощущает в каждый отдельно взятый момент восхождения. А еще — как он поддерживает настоящее правильное отношение к горам, объясняя клиентам, что самое главное — не факт восхождения на вершину, а то, что пришлось пережить по дороге, независимо от достижения цели.

Когда мы говорим о его книге, он называет ее «одой неудачам», потому что «в альпинизме слишком много рассказов о героизме, обо всех этих эпических восхождениях, где люди заигрывают с жизнью и смертью, чтобы покорить вершину; но мы все знаем, что на самом деле в девяноста девяти процентах случаев до вершины никто не доходит, да и героизма не проявляет. Альпинизм вообще не об этом, альпинизм бисексуален, он заключается в оптимизации всех ресурсов, что у нас есть, обычно без покорения вершины — и это не неудача, а наоборот».

Мы продолжаем двигаться наверх, изредка обмениваясь словами. Когда мы закрепляем страховку, может прозвучать комментарий о том, как красиво вокруг или какой трудный участок мы преодолели; без лишних слов мы передаем друг другу снаряжение и расходимся. Когда мы поднимаемся, страхуя друг друга, разделенные шестью десятками метров, то переговариваемся с помощью веревки, соединяющей нас. Если веревка замирает, это значит, что начался сложный участок; если тянется назад — мы выбрали неправильную дорогу; если движется вверх, но медленно, — мы устали; если дергается, значит, мы либо дошли до какого-то места, либо должны идти медленнее.

С Симоном комфортно подниматься. Хотя нам хотелось бы двигаться вперед непрерывно, не теряя времени, он не ленится каждый раз искать лучшую позицию. Когда я слышу, как он фыркает, потому что не находит маршрут, ему в голову тут же приходит решение, позволяющее продолжить путь, спокойно и с улыбкой.

Через десять часов после того, как мы начали карабкаться на гору, мы выходим на вершину, и с юга нас ослепляет солнце. Становится жарко, мы быстро раздеваемся. Как же нам не хватало хоть немного этой жары, чтобы подтопить снег, под которым скрывалась тропа и который все утро осложнял наше восхождение!

Вскоре за жарой приходит расслабленность тела; основные трудности уже позади, и первым сдается желудок. «Ой, живот схватило!» Мы переглядываемся и, понимая, что на километры вокруг никого нет, спускаем штаны и уверенно избавляемся, в числе прочего, от сомнений, накопившихся за ночь и утро.

— Сидел когда-нибудь на унитазе с видом лучше этого? — спрашивает Симон.

И мы разражаемся хохотом, глядя сверху на Альпы.

Лето шло своим ходом. Как обычно, после двадцати трех часов, которые заняла эта совместная экспедиция, каждый из нас вернулся к своему календарю и продолжил вычеркивать выполненные задачи. Конечно, мы не нашли ни одного окошка, чтобы пойти в походы, которые планировали, пока спускались в Курмайёр, начиная чувствовать аромат припасенной для нас пиццы.

На следующий день Симон снова надел униформу горного гида и продолжил, со своими обычными спокойствием и терпением, давать уроки любви к горам сотням клиентов, мечтающих взобраться на Монблан и другие вершины. Все они возвращались домой, получив от него столько мудрости, что понимали: вершина, которая была их целью, — не самое важное. Потому что у таких гидов, как Симон, и правда есть что-то от Бога; они способны просвещать других, показывая им любовь к горам, и посвящать их в начало этого пути, полного жертв и радостей.

Я, в свою очередь, на следующий день после этой по-настоящему культовой экспедиции с Симоном прицепил стартовый номер и продолжил проживать свое обычное лето.