Килиан Жорнет - Нет ничего невозможного

Среди этих непомерных эго было и мое. Уже несколько лет я жил в этой долине, где фамилии вроде Шарле или Терре известны лучше, чем фамилия Кеннеди в США, а социальная иерархия измеряется сложностью маршрутов, по которым ты поднимался. Самую выдающуюся элиту можно было отличить по серебристой бляхе на одежде из гортекса практически в любую погоду, кроме самой сильной жары, когда куртки оставались дома, — тогда значок крепился на козырек кепки.

Был случай, когда какие-то дерзкие «контрреволюционеры», скрываясь в ночной тьме и рискуя понести наказание, повесили на некоторых городских монументах большие плакаты с надписью: «Чем Бог отличается от горного гида? Бог не направляет куда надо». В общем, даже если отставить шутки, долина Шамони — это удивительный микрокосмос, замкнутый на себе, как и большинство живущих в нем людей.

В этом параллельном мире, населенном избранными, где реальные проблемы долины — например, ее страшная загрязненность — заметались под ковер на арене цирка ежедневных рекордов и достижений, поселился и я. Правда, вдалеке от центра городка и от общественной жизни. За почти десять лет, что я там прожил, людей, которые стали моими друзьями, можно пересчитать по пальцам одной руки; возможно, еще одного пальца хватит, чтобы посчитать дни, когда я выходил в горы в чьей-то компании. В любом случае в этом своеобразном раю посреди гор у меня были желание и пространство, чтобы прогрессировать.

Наступил конец июня, дни были долгими, и казалось, что антициклон, сопровождавший нас уже несколько недель, наслаждается и не планирует уходить. В благодарность ему я проводил больше времени на высоте более четырех тысяч метров, чем дома. Логично, что каждый день я сталкивался с сотнями альпинистов и, конечно, с невозможными гидами, которые вели своих клиентов к исполнению мечты. Поскольку я жил там уже несколько лет, они не проявляли такой враждебности, как поначалу, — тогда, бегом поднимаясь на Монблан или цепляясь за одну из граней Бассен-дю-Тур, я замечал, как они надменно на меня смотрят. Приходилось даже слышать ругательства в свой адрес за то, как именно я поднимаюсь по их горам.

Одним из гидов, с которым я часто сталкивался, был Симон Элиас. Родом из Риохи, он уже много лет как осел в долине, где сезоны туристического круговорота, в которые он зарабатывал деньги, чередовались с месяцами, когда Шамони становился городом-призраком. Тогда Симон уезжал в отдаленные горные массивы в поисках новых маршрутов для лазания — например, на северной стене Меру в Гималаях или на западной стене Серро-Торре в Патагонии. Я был знаком с ним уже какое-то время, и не только благодаря статьям в журналах, где описывались его многочисленные достижения. Я столкнулся с ним после участия в моих первых соревнованиях Пьерра-Мента, еще в юниорской категории, когда вместе с другими ребятами из Национального тренировочного центра приехал в Шамони на четыре дня, чтобы изучить основы безопасности — например, как действовать, если попутчик свалился в трещину, или как подстраховаться, съезжая на лыжах по леднику. Представьте себе: дюжина вдохновленных подростков, включая преувеличенно тщеславных, которые только сошли с подиума победителей в Пьерра-Менте. Ох уж эти эндорфины в подростковом возрасте…

Так получилось, что нашим гидом и учителем был именно Симон. В первый день мы поднялись по канатной дороге до Эгюий-дю-Миди, на высоту трех тысяч восьмисот метров. Не заставить нас идти пешком было первой ошибкой — усталость как минимум забила бы нам мышцы ног и привела к снижению уровня эндорфинов. Мы выскочили из кабины, как голодные львы, увидевшие стадо раненых газелей. Уже на снегу, пока мы надевали лыжи, Симон с самыми лучшими намерениями пытался объяснить ключевые моменты движения по леднику. Но мы, считая себя самыми умными, не слушали. Мы только взволнованно ждали сигнала, чтобы начать спуск и посоревноваться между собой, кто приедет вниз первым.

Как только Симон дал сигнал, началась давка. Все мы бросились по склону вниз, по прямой, отбрасывая тело назад, чтобы удержать равновесие, и ощущая, как в нескольких сантиметрах от пятой точки осыпается снег. Все нормы безопасности, которые инструктор объяснил несколькими минутами раньше, мы послали куда подальше. Мы спускались по леднику Белой долины без единого виража — очень красиво, ровненько, — молясь всем богам при приближении каждой трещины в породе и набирая скорость, чтобы ее перепрыгнуть, вместо того, чтобы затормозить. При этом мы еще умудрялись искоса поглядывать друг на друга в надежде, что товарищ споткнется, затормозит и останется позади. А объятый ужасом Симон наблюдал за этим тягостным зрелищем и следовал за нами на расстоянии, крича, чтобы мы прекратили вести себя как дураки.