Это долгая процедура, и приготовления должны делаться заранее. Баня в русской деревне – отдельное маленькое строение из двух комнат. В первой раздеваются, вторая – это сама баня с большой кирпичной печью, занимающей большою часть комнаты. Печь раскаляют докрасна, котлы, которые представляют собой ее часть, полны кипящей воды, а комната полна пара и дыма. Температура так высока, что ее с трудом выдерживаешь и приходится часто обливаться холодной водой. После долгого пребывания в этой адской жаре некоторые выбегали во двор, красные и покрытые потом, и иногда, прежде чем возвратиться назад, растирались снегом. Я не отважился проделать этот эксперимент. Физиологическая реакция, следующая за внезапным изменением температуры на 100 градусов, слишком резкая. После мытья в этой парной бане я вышел наружу, облаченный в шубу, но, несмотря на это, почувствовал реакцию на сильный мороз моих расслабленных жарой мышц и кровеносных сосудов. Но каким удовольствием было утолить жажду полудюжиной стаканов чая и чувствовать себя таким чистым после длительного путешествия.
На следующий день мы продолжали ехать по этой северной дороге, и хоть эта часть была менее населена, мы каждый день находили еду и ночлег для нас и лошадей. Мы покрывали около сорока верст в день от деревни до деревни, и путешествие большей частью было монотонным и без всяких приключений. Эта часть Сибири представляет собой обширную равнину с разбросанными по ней небольшими березовыми рощами и поросшими кустарником болотами, не служившими для нас препятствием, так как зимой они замерзают. Монотонность дороги иногда оживляло появление животных и птиц: лисиц, зайцев, горностаев, куропаток, которые внезапно выскакивали из кустов, испуганные нашим появлением. Погода была холодная, но безветренная, и мы могли легко переносить восемь или девять часов при тридцатиградусном морозе. Нам не было ничего известно о продвижении армии большевиков, не знали мы и того, где была наша армия и где была линия фронта. Немногие отряды, встреченные нами, тоже не были ни о чем осведомлены. В конце концов после двухнедельной езды по этой пустынной дороге мы решили двинуться к югу в направлении железнодорожной линии и присоединиться к армии в Новониколаевске [91] Ныне Новосибирск.
. Там были госпитали, и мы предполагали, что вдоль Оби будет организовано сопротивление. Новониколаевска мы достигли 17 декабря после трехнедельного пути из Омска. Мы проехали около пятисот верст.
Нас ждал сюрприз. Город был эвакуирован, армия деморализована, и никакое сопротивление не могло быть организовано. Некоторые группы лидеров считали сопротивление бесполезным, другая группа, возглавляемая генералом Каппелем, отступала на восток, адмирал Колчак был бессилен, и полный беспорядок царил среди военных и гражданских властей. Поезд с нашими ранеными и госпитальным оборудованием, посланным из Омска, был захвачен врагом, а местное отделение Союза земств также занималось эвакуацией своего госпиталя. Они предложили нам место в своем поезде. Предложение было соблазнительным. После двадцати дней езды по морозу оказаться в теплушке казалось для нас роскошью, но у меня было слишком много горького опыта, чтобы доверять порядку или, вернее, беспорядку, который царит на железных дорогах во время отступления. Как часто я видел эти длинные цепочки составов, беспомощно стоявших на станциях с замерзшими двигателями, ожидающих своей очереди, людей, спешно покидающих поезда, пытающихся безуспешно найти лошадей в соседних деревнях и бросающих свое добро, когда враг подходил ближе.
Так как враг был далеко позади нас, у меня еще было время. Я решил ехать на поезде, но так, чтобы наши лошади всегда были под рукой. Часть персонала поехала на поезде, а другая группа из более выносливых людей осталась с лошадьми и поехала на санях вдоль железной дороги, выясняя на станциях, проехал ли наш поезд. В случае трудностей люди с санями не были бы далеко от нас, и мы бы смогли продолжать путь более безопасным способом. Другой проблемой передвижения по железной дороге было то, что ею ведали чехословаки и потому использовали лучшие паровозы и вагоны для своей отступающей армии и не разрешали русским и полякам опережать их собственные подразделения. Следующая очередь была для поляков, и позже всех пропускали поезда, занятые русскими. А поскольку это были в основном госпитали и составы с гражданскими беженцами, то военные власти, ведавшие движением, не обращали на них особого внимания. Русские отряды отступали в основном на санях и пешком.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу