Олег Рогозовский - Записки ящикового еврея. Книга первая - Из Ленинграда до Ленинграда

Жили мы в общежитии Физтеха в одной комнате, и там тоже не обходилось без приколов и смеха. Но были и экзамены. Условия сдачи по сравнению с прошлым годом заметно изменились – стали жестче. Сдали мы все. Лучше других – Дима Лехциер, получивший по пятерке по одной из физик и математик. Я, кроме пятерки по физике письменной (не считая гуманитарных предметов) получил четверку по письменной математике и тройки. Помню, что на математике письменной одна из задач решалась с помощью теоремы Делоне, которая не изучалась в курсе средней школы. По физтеховским правилам сначала следовало доказать теорему, а потом уже пользоваться ею, иначе задачу не засчитывали. Потратил много времени на восстановление ее доказательства. Более натасканные москвичи включали теорему с доказательством в решение задачи как бы «от себя». Мои советы абитуриента прошлого года уже не соответствовали ситуации и не помогали, а мой опыт даже пошел мне во вред – психологически я готовился к другому. А вот Дима, приехавший после нас, говорил, что ему очень помогли наши советы, так как мы сдавали в первом потоке, а он в последнем.

Толик Мень держался от нас несколько в стороне, и нашего юмора не замечал. Он ходил на платные консультации к аспирантам, которые за сотню знакомили с экзаменационными трюками. Толик сказал, что один из трюков ему встретился на экзамене, и он, благодаря этому, получил на балл выше.

Если я с некоторым беспокойством ждал собеседования, то другие, кажется, особенно не волновались. Наши не очень высокие оценки считались достаточными для зачисления, но не гарантировали его. Все решало собеседование, результаты которого были предрешены. Не приняли никого. Когда я написал апелляцию в Минобразования, в которой упомянул, что приняли абитуриентов и с худшими оценками, мне ответили, что в Физтехе собственные правила приема абитуриентов. Какие именно – не сообщалось. Так, Диме Лехциеру, получившему две пятерки и две четверки вменили в вину на общественном (комсомольском) собеседовании, предшествующим основному, недостаток патриотизма – он почему-то хотел учиться в Физтехе, вместо того, чтобы сначала идти в армию – защищать Родину. Впоследствии стало известно, что в это время отсутствовал директор института генерал-лейтенант Петров и в приемной комиссии «рулил» парторг с армянской фамилией. Он рьяно следовал всем партийным предписаниям и постановлениям, которые до сих пор Физтех, в отличие от университетов, считал возможным не выполнять.

После нашего фиаско в Физтехе мы разъехались. Женя и Вадик вернулись в Киев. Вадик поступал в Киевский Строительный на специальность «теплогазоснабжение и вентиляция» – туда имелась какая-то возможность поступить, и он ее успешно осуществил.

Дима в Киев возвращаться не стал. Шеф его мамы известный биохимик Г., рассказал на одной из конференций своему бывшему однокашнику И.Н. Буланкину про порядки в киевских вузах, из-за которых сын его сотрудницы туда поступить не может, и тот сказал: «Пусть приезжает, если парень стоящий, поступит, у нас правила соблюдаются». Иван Николаевич был ректором Харьковского университета. Дима поехал в Харьков, успешно сдал и поступил на физический факультет.

Интересная история произошла с Женей Гордоном. Передаю ее так, как она мне запомнилась тогда по его рассказу, ставшему со временем легендой. После Физтеха он поступал в Киевский университет. Сдал экзамен по письменной математике. Проверил дома – без ошибок. Получил двойку. Годом раньше, когда Жене поставили двойку в КПИ, отец сказал, что готовиться нужно лучше. В этот раз добились апелляции в приемной комиссии. Женю на беседу не пустили, и в приемную комиссию пошел его папа. Все ответы и решения были правильными. – Так за что двойка?

– А списал! – не моргнув глазом, ответил помощник Председателя предметной комиссии.

– И все черновики списал, и все варианты? – Вызвали того, кто проверял работу.

– Ну? – грозно спросил Председатель.

– Да тут…, да мы…, да вы же сами… – бормотал сбитый с «панталыку» ассистент.

– Все! – громыхнул Председатель – Вы уволены! – и, тоном ниже, видя его ошеломление – из приемной комиссии. – (Она к тому времени свою работу практически закончила, остались апелляции).

– Ну, теперь необходимо исправить оценку – сказал Женин папа.

– А вот с этим проблема – глубокомысленно заметил Председатель – вы же на футбол ходите и знаете, что результат матча отменить нельзя, даже если судью наказывают за неправильное судейство. Все-таки разницу между футболом и экзаменами удалось найти. Жене предложили поставить четверку (Женя сослался на теорему, которую в школе не проходили), но сказали, что это ничего не изменит в конечном результате, потому что вместо русского сочинения Жене придется писать украинское, а там уж ему гарантирована двойка. У Жени оставался запас времени – он родился в октябре и его могли забрать в армию только через год, в отличие от меня и майского Димы, которого армия ждала в следующий весенний призыв и Вадика, которого армия не ждала вовсе – у него был белый билет.