Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Впрочем, большинство выступающих старались разбавлять свои критические замечания похвалами премьер-министру, которые иногда могли показаться приторными. «За всю свою жизнь, – провозгласил один парламентарий, – я не могу вспомнить ни одного министра, который внушал бы такую уверенность и энтузиазм, как наш нынешний премьер-министр». Еще один член парламента, майор Морис Петерик, поклявшись, что он хочет лишь, чтобы правительство было «немного более сильным и мощным», выдал одну из самых запомнившихся фраз на этих дебатах: «Мы хотим танков в правительстве, а не тряпок».

Основная критика на протяжении этих двухдневных дебатов сводилась к неспособности правительства вести войну эффективно. «Обладание атакующей мощью имеет лишь сиюминутную значимость, если вы не в состоянии удержать завоеванное», – отметил Лесли Хор-Белиша, занимавший при Чемберлене пост военного министра. Он также порицал растущую зависимость Черчилля от Америки. «Рассчитываем ли мы победить в этой войне собственными силами, – вопрошал он, – или же мы откладываем все, что может быть сделано, веря, что Соединенные Штаты восполнят все, чего нам не хватает? Если так, то мы заблуждаемся. Мы должны каждый день благодарить Бога за президента Рузвельта, но переоценивать возможности США было бы несправедливо ни по отношению к нему, ни по отношению к его стране».

Хотя Черчилль сам просил парламентариев вынести на голосование вопрос о доверии ему как премьер-министру, он испытывал немалое раздражение из-за того, что ему приходится выслушивать новые и новые придирки к ошибкам, которые якобы совершило его правительство. Даже его исключительная толстокожесть была небеспредельна. Это осознала даже Кэти, дочь Аверелла Гарримана, проведя – несколько позже – уик-энд в Чекерсе. «Он терпеть не может критику, – писала она. – Она его обижает, словно ребенка, которого несправедливо отшлепала мать» [1056] Kathleen Harriman to Mary Harriman Fisk, Feb. 10, 1942, Correspondence, W. Averell Harriman Papers. . Как-то раз он признался своей давней близкой подруге Вайолет Бонем Картер: «Мне хочется огрызаться и язвить, когда на меня нападают» [1057] Pottle, Champion Redoubtable , 236. .

Впрочем, самое обидное выступление состоится позже.

Мэри, 6 мая, вторник:

«Сегодня мне поспокойнее –

Я совсем не могу написать про все, что думаю и чувствую.

Я знаю лишь, что очень серьезно и глубоко анализирую это, со всех сторон.

Трудность в том, что мне почти не с чем сравнивать.

И все равно я правда люблю Эрика – знаю, что люблю.

Родные ведут себя в общем замечательно. С таким пониманием. Так помогают.

Жаль, что я не могу подробно написать обо всем, что произошло, – но почему-то – мне все это кажется каким-то слишком нереальным и странным. И слишком важным и подспудным, чтобы можно было это спокойно записать».

На второй день дебатов, 7 мая, в среду, в атаку на Черчилля бросился, как ни странно, Дэвид Ллойд Джордж. Год назад он активно способствовал тому, чтобы Черчилль стал премьер-министром. Сейчас он заявил, что война вступила в «один из своих наиболее тяжелых и удручающих этапов». Он отметил, что само по себе это неудивительно – неудач следовало ожидать. «Но мы пережили уже третий, четвертый большой разгром и отступление. Теперь у нас сложности в Ираке и Ливии. Мы позволили немцам захватить острова. – Он имел в виду Нормандские острова (в частности, самые большие среди них – Гернси и Джерси). – С поставками в нашу страну припасов и материалов – полный бардак; и я говорю не только о прямых потерях, но и о поломках и повреждениях, которые никто не берется учесть». Он призвал «положить конец череде грубых промахов, которые дискредитируют и ослабляют нас».

Он обратил особое внимание на то, что правительство (по его мнению) не сумело должным образом информировать общество о происходящем. «Мы не инфантильный народ, – заявил он, – и нет необходимости скрывать от нас неприятные факты, чтобы мы не испугались». Он обвинил Черчилля в том, что тот не смог собрать эффективный военный кабинет. «Нет сомнений, что он [Черчилль] обладает блистательными качествами, – добавил Ллойд Джордж, – но именно поэтому, если позволите, ему следовало бы ввести в свое окружение несколько людей более обыкновенных». Ллойд Джордж говорил в течение часа, «иногда довольно слабо, – писал Чипс Ченнон, – иногда лукаво и проницательно, но зачастую мстительно – когда совершал нападки на правительство». Ченнон писал, что Черчилль «был явно поражен этим: он трясся, дергался, постоянно шевеля руками».