— Ведите его сюда.
Мы свернули с тропки на голос и через несколько шагов увидели возле «пикапа» худощавого человека в армейском бушлате, генеральской фуражке и пенсне. Он внимательно посмотрел на меня и слегка кивнул. Одна нога его была на подножке машины, на колене он держал развернутый планшет с картой.
Представляюсь. Он подает руку и сыплет вопросы, на которые я едва успеваю отвечать:
— Вы кавалерист? Где служили? С кем? Когда?
— Был начальником штаба полка, а последнее время исполнял обязанности командира 7-го червоно-казачьего полка, с этой должности ушел в запас.
— Почему?
— Хотел продолжить образование. Надо было институт кончать.
— И что же, удалось?
— С большим трудом, но удалось.
— Какая специальность?
— Лесовод.
— Хорошая. Кому сдали полк?
— Я командовал временно: замещал командира, который находился на курсах усовершенствования.
— Как его фамилия?
— Горбатов.
— Знаю. Слышал о нем. А в армии давно?
— С начала войны. А до этого два раза был на переподготовке на курсах в Новочеркасске да в 1929 году с полком участвовал в больших маневрах.
— А сейчас где?
Я доложил. В разговор включился Лукащук.
— Товарищ генерал! У меня же нет начальника штаба. Вот бы его и забрать.
Петров усмехнулся. В глазах блеснули озорные искорки. Голова его дернулась, и я подумал, что он просто кивнул, соглашаясь с мнением Лукащука. Не знал я тогда, что это подергивание — нервный тик, результат контузии.
Он резко повернулся ко мне и спросил:
— А вы согласны?
Я не успел ответить. Неподалеку послышалась пулеметная очередь. Петров повернул голову, как бы прислушиваясь к стрельбе. Лицо его стало строгим.
Я попросил разрешения уйти.
Разговор остался неоконченным.
Второй раз мы встретились с Петровым в тот же день под вечер. Отыскивая штаб 31-го полка, где, по сведениям, имелись пленные, я подъехал к залегшей на поле цепи стрелков. Кругом тишина. Полагая, что это второй эшелон, направляюсь вдоль цепи. Навстречу бежит человек и машет рукой. Останавливаюсь. Подбежавший — лейтенант, командир взвода — кричит:
— Товарищ капитан! Куда вы? Там же враги!
Он показывает вперед. Метрах в восьмистах вижу лежащую цепь.
И, странное дело, — ни наши, ни фашисты не ведут огня.
Лейтенант объясняет:
— Готовимся к атаке. Как только наша артиллерия откроет огонь, пойдем в наступление.
Шофер разворачивает машину. Видимо, с той стороны нас заметили. Вдруг застрочил пулемет. Быстро возвращаемся назад, к кукурузному полю. Навстречу нам выскакивает «пикап». На подножке стоит Петров, держась рукой за дверцу с опущенным стеклом. Машу рукой — остановитесь. «Пикап» останавливается. Выскакиваю из машины.
И. Е. Петров.
— А, это вы? В чем дело?
Докладываю. Он угрюмо смотрит на меня и на вражескую цепь солдат. Стрельба оттуда становится интенсивнее.
— Ну и дела, — говорит он. — По нашим сведениям, вражеских войск здесь не должно быть.
Мы отъезжаем дальше, в кукурузное поле.
Петров спрашивает:
— Вы куда?
— Ищу штаб полка. Он где-то здесь в кукурузе.
— Поехали. Там разберемся.
Нам встретилась группа кавалеристов. Петров останавливает их и дает приказание разведать, что делается там, на переднем крае, откуда мы только что уехали. Кавалеристы двинулись вперед, а Петров, обращаясь ко мне, говорит:
— Вот и встретились второй раз. Давайте перекусим и закончим разговор.
Ординарец, пожилой солдат с орденом Красного Знамени на груди, тут же, на «пикапе», быстро организовал «стол».
— Иван Ефимович! Готово!
Фамильярное обращение к генералу меня удивило. Петров заметил это и сказал:
— Думаете, почему он так запросто?
Я пожал плечами.
— Пусть это вас не шокирует. Захар у меня со времен гражданской войны и борьбы с басмачами.
Помолчав, Иван Ефимович спросил:
— Ну как, есть желание возвратиться в конницу?
— Дайте подумать.
— Как только надумаете, скажите мне. Устроим перевод.
К нему начали подходить командиры полков. Поблагодарив Петрова за гостеприимство, я уехал.
На следующий день докладываю начальнику штаба Н. П. Васильеву и узнаю, что у нас будет новый командир дивизии. Кто он, никто не знает. Васильев приказал офицерам не расходиться, ждать нового комдива для знакомства с ним.
Каково же было мое удивление, когда в комнату вошел Петров.
Читать дальше