Андре Моруа - Дон Жуан, или Жизнь Байрона

Тереза Гвиччиоли. С рисунка В. Брокендона. 1833.

Ли Хант.

Эдвард Джон Трилони. С портрета Дж. Северна.

Леди Блессингтон. Ок. 1820. С портрета Т. Лоуренса.

Граф Д’Орсей. С портрета Р. Дж. Лейна.

Байрон в Генуе. С рисунка графа Д’Орсея.

Заседание Греческого комитета в Лондоне. 1819. С картины А. Арчера.

Изготовленные по эскизам Байрона шлемы и сабля, которую он носил в Греции.

Принц Александр Маврокордатос. С портрета неизв. художника.

Байрон и ньюфаундленд по кличке Лев, подаренный поэту отставным морским офицером.

Лорд Байрон в сопровождении своей сулиотской гвардии. С картины В. Пэрри.

Байрон в шлеме, изготовленном по его эскизу.

Тита. С портрета Д. Маклайна.

Дом Байрона в Миссолунги.

Хакнолл-Торкард. Сельская церковь.

Могила Байрона в церкви Хакнолл-Торкарда, близ Ноттингема.

Мемориал Байрона в Вестминстерском аббатстве.

Андре Моруа в Ньюстеде.

Эти месяцы в Равенне он много работал. «Дон Жуан» был прерван госпожой Гвиччиоли на пятой песне: «Я согласился по настоянию госпожи Гвиччиоли не продолжать поэму. Она прочла французский перевод и находит, что это отвратительное произведение. Вполне естественно, даже с точки зрения итальянской нравственности, потому что женщины всего света верны своей франкмасонщине, которая заключается в иллюзии чувства, а это является единственной сферой их владычества (все это благодаря рыцарству и готам — греки, те лучше их понимали). Всякое произведение, которое изображает комедию страстей и смеется над сантиментами, естественно воспрещено всеми сектами. Я никогда не видел женщины, которая не обожала бы Руссо и не ненавидела бы Жиля Блаза и Граммона по той же причине. Так как я теперь послушен, я уступил».

Графиня Гвиччиоли, весьма твердая в защите традиционной романтики, не переносила никакой ереси в религии любви, которая властвует над вселенной. Когда однажды Байрон сказал, что любовь — это недостаточно высокая тема для трагедии, она пришла в негодование и засыпала его доказательствами противного. Он никогда особенно не блистал в спорах, тем более с женщиной: тотчас же уступил и сделал из Сарданапала любовника.

Так как ему пришлось отказаться от «Дон Жуана», он стал работать над трагедиями; одни из них были навеяны историей Венеции («Марино Фальеро», «Двое Фаскари»), другие — древней историей и Библией. Мысль писать трагедии явилась у него после того, как он близко познакомился с произведениями Альфьери; его антиромантический идеал, естественно, сводился к идее спасти английскую трагедию посредством возвращения к единствам [66] Требование классической трагедии: единство времени, места и действия. .