Владимир Арсентьев - Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Офицер ринулся в атаку и догнал автобус, уже переваливший за гору. Когда он разместился на заднем сиденье, то с удивлением обнаружил, что его одежда на ветру подсохла. И даже прилипшая грязь на бегу почти отвалилась. Но всё равно к нему никто не подсаживался. Он вспоминал название деревни и соображал, хватит ли ему денег, чтобы оплатить проезд. Аккуратно разгладил на сиденье раскисшие рублёвые купюры и посчитал мелочь. Водитель поворчал, принимая деньги за проезд.

С автовокзала многоборец шёл пешком четыре остановки, потому что в каждом трамвае висели объявления, предупреждавшие советских граждан в грязной одежде не садиться под угрозой штрафа. Придя домой в съёмное жильё, первым делом он сушил дело, подвесив каждый лист прищепкой на бельевой верёвке в сенях деревянного дома, которому исполнилось к тому времени примерно 250 лет. Все протоколы остались читаемыми, несмотря на чернильные разводы.

Следуя в рейсовом автобусе, член партии вспоминал, как по этой же дороге он возвращался из другой деревни, но на тракторе «Беларусь», расследуя хищение шоколадной продукции с городской кондитерской фабрики. Из города он приехал на попутном грузовике «КАМАЗ», водитель которого упрекнул офицера МВД СССР, что тот одет не по форме, то есть в гражданской одежде, а остановил его на выезде из города жезлом регулировщика и был прав.

А по деревням, куда вели шоколадные следы, его возил на своём мотоцикле без номеров местный школьный учитель. Этот скромный человек после совместного турне по местам шоколадной славы похвастался следователю, что, будучи по своим делам в областном центре, он с братом задержал маньяка, которого после суда расстреляли, за что начальник областной милиции наградил их наручными часами. Часы с армейской символикой и гравировкой они носили по очереди.

Трясясь на ухабах по обочине дороги, тракторист рассказал пассажиру, который подпрыгивал на крыле правого заднего большого колеса в кабине белорусского трактора, рассчитанной только на одного водителя, об обстоятельствах преступления, которое как раз расследовал попутчик, поведав новые эпизоды шоколадной эпопеи. На следующий день заместитель начальника районного отдела внутренних дел по оперативной работе был весьма рад, когда следователь принёс ему заполненные статистические карточки на раскрытое преступление.

Сельский учитель знал, где кто находится, поэтому следователь за тихий вечер допросил всех свидетелей, найти которых в обычном порядке не представлялось возможным даже участковому инспектору. Одна из трёх деревень, которые они успели посетить, оказалась «очень» национальной. Местные жители государственный язык недопонимали. Учитель-мотоциклист поучаствовал в допросах в качестве переводчика для взаимопонимания. Тогда одна бабушка показала им кусок шоколада, чем убедила в раскрытии преступления.

После поучительной поездки к любителям горького шоколада, следователь обнаружил тайный лаз, через который шоколад десятками килограммов за ночную смену продолжал исчезать из цеха кондитерской фабрики прямо на улицу, где их подбирал осведомлённый человек, так и оставшийся в тени уголовного дела. Как говорится, не пойман — не вор. Однако нелегальный шоколадный поток прекратился.

Между прочим, обвиняемый в хищениях шоколада всё это время находился под стражей в следственном изоляторе и к дальнейшему хищению социалистического имущества отношения не имел. Несмотря на бесспорное алиби, выявленную недостачу фабрика как потерпевшая ущерб сторона предполагала возложить через органы правопорядка на своего бывшего работника, томящегося в неволе. Тем самым становилась более тяжкой статья уголовного закона и строже ответственность за преступление вплоть до расстрела. А расстреливали тогда в Центральной, ещё царской тюрьме «Белый лебедь», где содержался обвиняемый, несколько сотен каждый год таких же, как он, и леденящие душу стенания обречённых делали безжизненным окружающее пространство. Расстрелянные росли и воспитывались не на Луне, а представляли собой бесчисленные ядовитые пороки общества, от которого и претерпели жуткую расправу — смертную казнь.

Усилиями следователя в установлении действительного объёма похищенной обвиняемым социалистической собственности, — произвол не состоялся, что дало законную возможность народному суду ограничиться наказанием, не связанным с реальным лишением свободы. Тем более для раскаявшегося в силу очевидной справедливости подсудимого, хотя и судимого ранее. Разумный подход обнаружил правосознание, без которого презумпция невиновности — пустая декларация.