Алексей Тарханов - До востребования, Париж

– В первый раз я увидел ее в «Дневной красавице» по телевизору. Старшая сестра столько рассказывала мне об этом фильме. Мама взяла ее тогда на Бунюэля – тринадцатилетнюю, все-таки в головах у людей было гораздо больше свободы. Сейчас всякий раз, когда я встречаю Катрин Денёв на показах, мы подолгу с ней разговариваем. Она не просто красива до сих пор, она одна из тех женщин, кто не загубил себя в угоду своей красоте.

Я представляю себе ежедневную жизнь Фабрицио Витти в этой белой квартире со множеством лилипуток. Он работает, он думает о своей новой коллекции, сидя перед выключенным экраном телевизора: так можно увидеть то, что он хочет, а не то, что ему хотят показать. Новое его увлечение – русские куклы. Он покупает у Натальи Лосевой, у сестер Поповых, у Анны Добряковой из Tender Creation («мне только что прислали Ольгу, взгляните, у нее идеальная физика женщины»).

В коллекции сплошных Барби я почти не вижу Кенов. В спальне сидит плюшевый медвежонок, единственный среди кукол мальчик. Наверно, в отсутствие хозяина он наводит порядок среди обитательниц кукольного дома, когда они начинают сплетничать и ссорится.

– Сейчас я делаю свою обувь, – говорит Фабрицио, – и начал принимать клиентов здесь. Я вижу, что им это нравится. Иногда им настолько здесь нравится, что приходится говорить: «Как? Неужели уже уходите?»

– Да, Фабрицио, спасибо, пора!

Расхваливая французов, к их liberté, égalité и fraternité я бы прибавил еще и qualité . Свобода, равенство, братство – это прекрасно. Но без качества никуда. Франция живет идеей качества, которое всяко дороже братства.

Казалось бы, мы и сами теперь приучены, что за качество надо платить. Стоп. Вот здесь и находится главное отличие нашего взгляда на вещи от французского. Они-то считают, что платить надо – за качество.

Поясню. Мы считаем, что если у нас есть деньги, то мы можем покупать разные дорогие цацки и ими дивно наслаждаться. Цена здесь – синоним качества. Для нас совершенно очевидно, что есть гребешки с фуа-гра, а есть пирожки с капустой. Гребешки – это Haute Cuisine , a пирожки – это низкий жанр. Гребешки должны стоить много, пирожки должны стоить копейки.

Для моих соседей-французов цена не имеет такого прямого отношения к качеству. Я не хочу сказать, что они не ценят деньги. Еще как ценят. Просто от денег здесь не ждут немедленного волшебства.

Вернемся же к нашему пирожку. Пусть он стоит мало, но стоит потратить время на то, чтобы найти лучший пирожок в Париже и уже на него потратить деньги. Самая простая и дешевая еда здесь тоже различается по качеству. Разница между одухотворенным «артизанальным», художественным пирожком, наилучшим в моем районе, и рядовым, качественным пирожком с магазинной полки (вероятно – страшно даже подумать – испеченным на кухне супермаркета из замороженного полуфабриката) может быть значительнее, чем между пирожком и гребешком в модном московском ресторане.

Первое время я страшно удивлялся тому, как много конкурсов и призовых мест вокруг каких-то удивительно примитивных и буквально малостоящих вещей.

Вы думаете, здесь проверяют, что лучше: Chanel или Dior , кит или слон? Нет, то и дело мы узнаем, где в Париже самая прекрасная сосиска андуйет. Или что утренний кофе надо, оказывается, пить не где-нибудь, а в Télescope , что на улице Вилледо в 1-м округе. В рейтингах оцениваются не пенки и сливки, а самый что ни на есть простой продукт.

Ну как определить, кто делает лучший в Париже бутерброд? Это же не кухня, не бланманже на севрском фарфоре, а просто разрезанный пополам хрустящий багет, домашнее масло и ветчина.

Как ты эту разницу вообще почувствуешь, когда у тебя хлеб и так в ассортименте на углу, а ветчина на выбор – напротив? Так вот, в недавнем серьезнейшем рейтинге лучших парижских творцов бутерброда, опубликованном «Фигаро», лидируют гастрономические рестораны и большие шефы. На пьедестале почета – Ив Камдеборд в Avant-Comptoir и Эрик Фрешон в Lazare .

Оказывается, даже между хлебом и хлебом лежит настоящая пропасть. Бывший финансист и продавец недвижимости Бенжамен Тюркье погнался за длинным багетом и нашел себя за прилавком. Его булочная 134 RdT (что означает 134, Rue de Turenne – улица Тюрен ) знаменита «хлебным баром» с хлебом сорока сортов и видов. Влиятельнейший профсоюз булочников и пирожников дважды награждал 134 RdT за круассаны и багет. Ему и хлеб с ветчиной в руки.